Главная страница
Главный редактор
Редакция
Редколлегия
Попечительский совет
Контакты
События
Свежий номер
Книжная серия
Спонсоры
Авторы
Архив
Отклики
Гостевая книга
Торговая точка
Лауреаты журнала
Подписка и распространение




Яндекс.Метрика

 
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
подписаться

Отклики




Екатеринбургская газета "На смену!", 4 апреля 2008 г.

Екатеринбургская газета "На смену!", 4 апреля 2008 г.


ТУЧКИ НЕБЕСНЫЕ


поэт Владислав Дрожащих (справа) передает опыт «поколению громокипящих кубков» в лице Сергея Ивкина

поэт Владислав Дрожащих (справа) передает опыт "поколению громокипящих кубков" в лице Сергея Ивкина
Фото автора

А водичка в Чусовом холодненькая!

21—23 марта в Перми прошел "Российский фестиваль поэтических чтений". На нем побывал наш корреспондент. Сейчас, когда эхо фестиваля уже отстоялось, можно поразмышлять об его особенностях.

Нынче фестивали поэзии, как облака: погромыхивают, кочуя из одного града в другой. Из Екатеринбурга — в Нижний, из Нижнего — в Челябу, оттуда — сразу в подмосковные Липки, из Липок — по новой… Вместе с фестивалями, склубившись в "тучки небесные", которые "вечные странники", зависают по означенному маршруту и пииты. В каждом граде они узнаваемы (между собой), зачислены в негласную табель о рангах (опять-таки между собой). Кто какое место занял? Какую премию получил? Почему один дошел до финала, а другой попал только в четвертьфинал? Представляете: если б вы спросили об этом Сергея Нохрина или Романа Тягунова?.. Нет, касательно их такие вопросы "не катили" по определению! Дело пахло другими финалами, и звучало другое: "А что он написал?" Даже не издал, а написал. Оно, конечно, и сейчас, бывает, так звучит. Но, наверное, не в "тучках".
Пермь доселе обходила фестивальная облачность. Однако нашелся пермяк солены уши — простите за тавтологию, Андрей Пермяков. Тоже обретший себя в "тучках". И — перетянул при помощи продюсерского центра "А-Либитум" облачное одеяло чуть западнее — до Уральского хребта. И нагрянула сюда "могучая тучка" из Екатеринбурга, Челябинска, Нижнего Тагила, Кыштыма, Новоуральска, Дегтярска, Воткинска, даже Ярославля. Свыше 70 пиитов, включая пермяков. В основном, народец "дерзкий" — 20—35 годков. И жюри подходящее: завотделом поэзии журнала "Знамя" Ольга Ермолаева (председатель), главный редактор международного журнала "Дети Ра" Евгений Степанов (Москва), завотделом поэзии журнала "Волга" Алексей Александров (Саратов), поэт и критик Георгий Циплаков (Екатеринбург), поэт Владислав Дрожащих (Пермь), поэт и издатель Михаил Богуславский (Челябинск). Фестивальная программа — плотная.


ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ САМОГЕНОЦИД

Давненько я не посещал альма-матер. Тем паче — родимый филфак, где теперь должен был выступать со стихами. Напротив кафедры русской литературы Пермского классического госуниверситета — афишка о предстоящей встрече с авторами журнала "Знамя" — Ниной Горлановой, Павлом Чечеткиным и вашим покорным слугой. Это кроме обозначенных там же имен наших столичных гостей — Ольги Ермолаевой и Евгения Степанова. Ну, думаю, филфак не ударит в грязь лицом: студенты в проходах стоять будут, оглушат аплодисментами, вопросами засыплют. На кафедру, где мы взбадривались кофием, заглянула Рита Соломоновна Спивак, одна из былых и нынешних факультетских преподавателей, руководившая в 70-е годы здешним творческим кружком. Удивлена, что у нас намечено некое выступление. Первая тревожная ласточка… А дальше эти незримые отвратительные ласточки полетели прямо в лицо!
В аудитории — человек с десяток слушателей. Причем — не с филфака, даже не из университета — из других вузов. Вижу обескураженность Ольги Ермолаевой, на мой взгляд, одной из выдающихся современных поэтов-женщин, 30 лет отдавшей посту редактора отдела поэзии журнала "Знамя". Через ее "родовспомогающие" руки проходили стихи Леонида Мартынова, Варлама Шаламова, Бориса Слуцкого, Арсения Тарковского, Булата Окуджавы, Новеллы Матвеевой, Андрея Вознесенского, Беллы Ахмадулиной, да всех, чьи ставшие классикой имена ни назови. А подборки стихов Юрия Казарина и Бориса Рыжего!.. Огромные! Так может поступать только великая подвижница. Сам видел: на двери в ее редакторскую келью — большой, канонический, "шрамовидный" портрет Рыжего. Степанов называет Ермолаеву святой. Свидетельствую: все главные редакторы и завотделами поэзии ведущих литературных журналов столицы — от "Юности" до "Нового мира" — регулярно печатали и печатают на страницах подведомственных им изданий собственные произведения. Ермолаева же за время служения русской поэзии не опубликовала в "Знамени" ни одного своего стихотворения. А сами-то ее стихи волнуют память: "Я тоже в Москву в лапоточках пришла за рыбным обозом из дали безвестной!..", "Не страшно, Володя, что нету любви, а страшно — товарища нету", "И постыл смехотворный печатный успех, и так страшно, что скажет народ".
Народа не было. Припомнил слова Астафьева, молвленные им в сердцах на последнем витке жизни: "За этот народ я нынче воевать бы не пошел!" Виктор Петрович ничего зря не говорил. А меня такая стыдоба за филологов обуяла!.. Увидел в разреженном пространстве тронутую сединой голову собрата по филфаку 70-х Сергея Финочко, пришедшего сюда по давнему следу. Спросил, предваряя чтение стихов:
— Сережа, скажи, возможно ли подобное было,.. — и не договорил. Он понял меня с полуслова: — Невозможно!
Вырождение? Когда-то известная университетская филологиня 70-х Наталья Гордеева предлагала в паспортной графе "национальность" писать "филолог". Сейчас этой графы в паспорте нет. Равно как и имевшей место "национальности". Кажется, в России произошел филологический самогеноцид.

"ДЕТЕЙ РА" КАЗАКИ В ОБИДУ НЕ ДАДУТ

Если к поэзии глухи филологи, выручают казаки и металлурги. Так и произошло в Чусовской центральной библиотеке имени Пушкина, где раскрыл парашюты стихов наш большой и шумный поэтический десант. Обжегшись на филологическом молоке, "десантники" собирались было уж дуть на воду провинции, да губы растянулись в непредугаданной улыбке: зал-то полон! Может, стихи нынче и не нужны филологам, но они, оказывается, необходимы тем, кто варит сталь и стоит на страже традиций Ермака Тимофеевича. Причем слушают в равной степени завороженно — что искрометно-вятское, чокающее "Я на мельничу лечу" Анатолия Гребнева, что задумчиво-герметичный "Волчий тамбовский рожок" Владислава Дрожащих. Трижды провидчива Ольга Ермолаева, написавшая еще в 1984 году в своей пахнущей шпалами книжке "Товарняк": "Ах батюшки-светы, как жадно следит провинция наша за словом печатным!" Порукой тому и выставка книг прибывших в Чусовой авторов, и фотографии их, добытые (чусовляне не лаптем щи хлебают!) из Интернета заботою приветливой хозяйки библиотеки Альмиры Кардапольцевой. К слову сказать, такого не было в краевой библиотеке имени Горького, где назавтра продолжился фестиваль. Когда он завершится, мне придет "емелей" сообщение от Евгения Степанова из Москвы: "В Чусовом будем проводить большой фестиваль, а не в Перми".
А пока заметим, что на презентацию, наверное, неведомого им журнала поэзии "Дети Ра" в чусовскую библиотеку прибыли и здешний мэр Николай Симаков, и глава местной Думы Олег Максимов, и казачий атаман Анатолий Косых со своими подчиненными. И прибыли, верится, не из праздного любопытства и не только по служебной надобе. Известно, что казачий атаман сам не чуждается рифмы, а мэр знает немало стихотворных текстов наизусть (навестив в Красноярске вдову Виктора Петровича Астафьева, урожденную чусовлянку Марию Семеновну Корякину, поразил ее памятливостью на стихи), а глава Думы, выступая перед началом поэтического действа, сказал, что, если мы будем, как и прежде, ставить на первое место экономику, а не культуру, вряд ли наше общество обретет духовное здоровье. Редкая по нынешним временам убежденность, если учесть, что за последние 20 лет в какие только позы нашу бедную экономику ни ставили. В результате получили "дебилизацию всей страны", как некогда выразился первый вице-премьер правительства России Сергей Иванов.
Евгений Степанов и все его "Дети Ра" словно для того и созданы, чтобы встать на пути "дебилизации". Согласно неписаному закону заполнения пустот, если в России не находится ни одного государственного специализированного журнала поэзии, значит, должен явиться ("проведите, проведите меня к нему!") человек, который собственными муками-усилиями (кто скажет, что они частные?) таковой журнал создаст. Конечно, можно вспомнить, что в Москве уже есть один похожий — журнал "Арион", и все-таки "Арион" преимущественно ориентирован на поэтическое сообщество двух столиц, да и выходит раз в квартал, а "Дети Ра", печатающиеся с этого года ежемесячно, в большей степени настроены на звуковую волну русской провинции, о чем говорит постоянная рубрика: "Кострома на карте генеральной" или "Красноярск на карте генеральной". Забегая вперед, на правах приглашенного в состав редколлегии "Детей Ра", приоткрою полог ближайшей стратегии — здесь, "на карте генеральной", планируют обжиться Пермь и Екатеринбург.

ПРИТЧА О ВЫСОЦКОМ

Любой поэтический фестиваль ценен не только давшими "свечу" над его поверхностью строчками, но и проявившейся человеческой сутью, поведенческими "изюминками". Кто бы знал, что у Степанова столько воплощений?! Издатель, поэт, прозаик. Но он еще и чемпион Москвы по хоккею в юношеской группе. Девять боев провел на ринге. Ходил в перспективных, но потом пришлось бокс оставить, а то бы, чего доброго, мутузил сейчас младшего Кличко. Во всяком случае, плечо у меня до сих пор побаливает, когда после презентации "Детей Ра", нахлеставшись березовыми веничками в бане, мы налегли на пиво и встали в боксерскую стойку. Однако хорошая у Степанова реакция. И подбородок привычно у плеча держит — не то что упомянутый чемпион мира, которого бы, по замечанию Жени, за этот чрезмерно задранный подбородок "сразу бы отчислили из нашей секции".
А Ермолаева? Во-первых, она и не скрывает:
Что же сделали вы, господа,
с нашим родом несчастным
кулацким?!
Он ушел, словно дым в облака иль в песок снеговая вода.
Игрунам вашим, говорунам
и политикам вашим мудацким
Я уже не поверю теперь
ни за что, никогда, господа,
никогда…
Во-вторых, столько знает русских народных песен! Когда уже за полночь в гостеприимном тереме Леонарда Постникова — этнографическом парке "Музей истории реки Чусовой" — у меня начали слипаться веки, а гармошка Анатолия Гребнева, устав сыпать частушками, ступила в плавное русло, Ольга ткнула меня в бок: мол, не спи, время песен пришло. Ее , бывшую сибирячку, так и окрестил когда-то — "певуньей" — зоркий на прозвища Виктор Астафьев. Ранним утречком же "певунья" плескалась под краном с водой и с детской непосредственностью восклицала:
— Ой, какая водичка! Холодненькая!
Литературные дамы, конечно же, существуют, но это к Ермолаевой не относится.
…После фестивального финала в краевой библиотеке имени Горького мы сидели в кафе: и финалисты, и жюри. И хоть сказал еще в 30-е годы Дмитрий Кедрин: "У поэтов есть такой обычай, в круг сойдясь, оплевывать друг друга…", но перед Богом и людьми поэты равны. Они могут в земном преломлении быть "детьми порока", но при этом волею небесной заданности все равно остаются сыновьями и дочерьми гармонии. И тут не важно, кто первый-второй. Да, вошедший в финал пермяк Алексей Евстратов, написавший "Кошки — недоразуменья, люди — подлецы; только кони и собаки молодцы", не стал победителем фестиваля. Не стал им и екатеринбуржец Сергей Ивкин, автор строк "Штыковою лопатою я нарезаю планету", хотя первоначально голоса жюри разделились поровну — между ним и Александром Петрушкиным из челябинского Кыштыма. Да, по условиям фестиваля, должен быть определен только один лауреат, и после переголосования "кубок небожителя" вручили Петрушкину, ведающему, что это такое — "свой голос воровать из собственного горла". Разумеется, они не делились — Ивкин и Петрушкин — на первый-второй, по-братски обнимались и пили вино из одного лауреатского кубка. Но я рассказал им почти что притчу. Идет Высоцкий с компанией по улице. Вдруг из подворотни человек, замызганный и помятый. Высоцкий с ним заговорил. Друзья-приятели тянут Владимира Семеновича за рукава: дескать, чего ты время тратишь? "Эх, ребята, — сказал он им немного погодя, — если б вы знали, насколько "этот бич" меня талантливей?!"
Уже после фестиваля зашедшему ко мне Владиславу Дрожащих я начал выборочно читать стихи из подборки "Дикороссы на карте генеральной", опубликованной во 2-м номере "Детей Ра" за этот год, где один поэт — из Великих Лук, другой — из Ржева, третий — из Красноярска, четвертая, как Анна Павловская, — из Москвы. Она же написала:
Я потихоньку начала любить
Неизбранных поэтов
неизвестных,
Которых раньше нежно
презирала…
…………………………………………….
Но что-то опьяняет в их стихах —
Медлительная томная свобода,
Которая бывает у воров
В изгибе плеч кошачьем
и походке,
Какой-то вздох у бездны
на краю
И легкость безответного
призванья.
Дрожащих послушал и молвил:
— Если б эти поэты выступили на фестивале, они бы сломали сложившуюся систему!
А я подумал: "Вот когда "тучка" наползает на "тучку", когда они сшибаются лбами, тогда и высекаются молнии, освещающие и освежающие вместе с грозовыми раскатами и ливнем знакомый-презнакомый пейзаж".


Юрий Беликов