Главная страница
Главный редактор
Редакция
Редколлегия
Попечительский совет
Контакты
События
Свежий номер
Книжная серия
Спонсоры
Авторы
Архив
Отклики
Гостевая книга
Торговая точка
Лауреаты журнала
Подписка и распространение




Яндекс.Метрика

 
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
подписаться

Отклики




Сайт премии «Большая книга»

Сайт премии "Большая книга"


ПОД ЛОСКУТНЫМ ОДЕЯЛОМ ТЕПЛЕЕ



По мнению Дмитрия Кузьмина, залог живости, разнообразия и богатства литературы (и не только русской) в полицентричности

(Фото: Лианы Бахаловой)
В начале октября в Алматы прошла Международная конференция главных редакторов русскоязычных литературных журналов стран СНГ, организованная общественным фондом поддержки культуры и гуманитарных наук "Мусагет". Кроме редакторов журналов из Казахстана и Узбекистана в ней приняли участие такие литературные деятели России, как учредитель Союза молодых литераторов "Вавилон" и одноименного сайта, издатель журнала "Воздух", поэт и критик Дмитрий Кузьмин, главный редактор "Нового мира" Андрей Василевский, а также главный редактор украинского журнала "Шо" Александр Кабанов. Первым вопросом стало принятие резолюции об учреждении международной литературной премии за лучшее художественное произведение года, написанное на русском языке и изданное в литературном периодическом издании за пределами России. Названия у премии пока нет.

Создан организационный совет, который будет работать над реализацией этого проекта. Источники финансирования пока не определены, но, как предположил Александр Кабанов, спонсор должен быть транснациональный, на уровне "Билайна" или "МТС". "Наш журнал может инвестировать в русскую культуру за рубежом. Со своей стороны мы выделим на эту премию две тысячи евро", — пообещал он.

В жюри войдут как представители ведущих российских журналов (Дмитрий Кузьмин поясняет — это "люди, понимающие не только в текстах, но и в том, как работает экспертный механизм, что значит тот факт, что текст опубликован в том или ином издании"), так и ведущие писатели, живущие в других странах. Культура в странах СНГ подвержена центробежной силе — люди уезжают за границу, русскоязычные писатели — преимущественно в Москву. Не возникнет ли проблем с поиском экспертов в странах бывшего СССР? "Экспертов на местах найти можно. Есть определенное количество русских писателей, живущих в разных концах света, которым не нужно состязаться за эту премию. Мэтров немного. Но все-таки двух-трех писателей с большими именами, чтобы они жили не в России, мы наберем", — уверен Дмитрий Кузьмин.



Каковы цели и задачи

— Дмитрий, чем новая премия будет отличаться от схожей "Русской премии"?

— С этого года формат "Русской премии" расширился. Теперь она будет присуждаться русскоязычным писателям не только из бывшего СССР, но и любой страны, кроме России, что правильно и разумно, с самого начала надо было так сделать. Это неплохой проект, хотя в его идеологическом обрамлении присутствуют некоторые вызывающие сомнение моменты. В состав наблюдательного совета "Русской премии" наряду со значительными фигурами русского литературного ландшафта входят и сомнительные одиозные политики. Если вынести за скобки все возможные нюансы идеологического и политического свойства, от которых откреститься трудно, то мы в резолюции специально записали, что категорически дистанцируемся от любых попыток использовать наличие русскоязычных писателей в любой стране мира в целях политической пропаганды. Опыт "Русской премии", которая вручается уже четвертый год, показал, что произведения, ее получающие и попадающие в шорт-листы, лонг-листы, как правило, опубликованы в России либо же это рукописи. Эта ситуация наводит на размышления. То, что русскоязычные авторы со всего мира активно публикуются в России (а это не только россияне), — факт, это понятно и правильно. Мы приветствуем это. Но добраться до российских изданий этим авторам непросто. И неплохо было бы им помочь. Но и это полдела. Проблема в том, что хотя пишущие и читающие по-русски люди живут везде — центром русскоязычного литературного процесса оказывается даже не Россия, а Москва. Но залог живости, разнообразия и богатства литературы (и не только русской) в полицентричности. Не только в том смысле, что люди, пишущие в разных регионах, отражают местную специфику, но и в том, что разные регионы, где формируется свой образ литературы, вступают в различные конкурентные и диалогические отношения. Формируется лоскутное одеяло, под которым, как говорят, теплее. Исторически сложилось так, что в России культура очень централизована: Москва, Петербург, два-три крупных культурных центра, а дальше — проблемы. Также исторически сложилось, что значительными культурными центрами является и ряд мест других стран, где живут русские. Израиль и Нью-Йорк с середины ХХ века дали очень многое не только русской литературе, но и культуре в целом. Ряд бывших республиканских, а ныне государственных столиц может похвастаться довольно значительной культурной традицией. Например Киев — центр не только мощной украинской, но и русской культуры, или ферганская школа в Ташкенте. Или рижская школа, которая была и остается значительным явлением русской поэтической школы. Тем, кто остается на месте, виднее, что там происходит. Хотелось, чтобы голоса авторов были услышаны на уровне общенациональной экспертизы. Случается, что представителей таких разнорегионных русских литератур зовут в общенациональные крупные жюри. Например, писательница и президент фонда "Мусагет" Ольга Маркова была номинатором премии "Большая книга" в прошлом году. Хорошо, но это теряется. Хотелось бы, чтобы те авторы, которые на местном уровне замечены, имели шанс двинуться дальше и попасть в фокус общенационального внимания.



Кто и как будет участвовать

— Концепция ясна, теперь расскажите, пожалуйста, о механизмах ее реализации.

— Периодические издания имеют право выдвинуться в трех номинациях — проза, поэзия и эссеистика. По одному тексту из числа собственных публикаций предыдущего года непосредственно на страницах журнала и в книге (здесь мы долго спорили), если она выпущена журналом, в его книжном приложении или книжной серии. Мы не ожидаем вала материалов. Поэтому предварительного отбора на читательской стадии, когда отбирают то, что не стыдно показать жюри, не потребуется. Тексты, опубликованные периодическими изданиями, сразу будут поступать в жюри.

— Как много литературных журналов выходит в России и в странах СНГ, Казахстане, Узбекистане, Украине?

— Есть ведущие издания, традиционные, существующие испокон веков: "Знамя", "Новый мир", "Октябрь", "Дружба народов". И появившиеся за последние 15–20 лет, но успевшие завоевать репутацию. Например, "Новое литературное обозрение", печатающее скорее статьи о литературе, чем сами тексты. Но зато у него есть не одна книжная серия. И специализированные поэтические журналы, которых в СССР не было вовсе (были альманахи). Сначала появился "Арион", потом журнал "Дети Ра", затем представляемый мною "Воздух", есть и другие профильные издания. Таких журналов высшего уровня, судя по данным сайта "Журнальный зал" и других сайтов, работающих как экспертный механизм следующего уровня (т.е. отбирающих тех, кто отбирает), около четырех десятков. Он включает не только российские журналы, но и такие, как украинский "Крещатик", "Литературные записки", выходящие в Германии, "Новый берег" — в Дании и "Интерпоэзия" — в Америке. Есть много изданий поплоше, где угодно, в небольших российских городах, но брать их в руки стыдно. Мы прикидывали ситуацию в СНГ. На первом этапе могли бы принять участие порядка трех десятков изданий. В Казахстане вроде бы работают четыре журнала. В Узбекистане — только "Звезда Востока". В Украине не так много русских литературных журналов (хотя там и много русскоязычных авторов, но они в основном печатаются в России). Назвать можно журнал "Шо", его здесь представляет Александр Кабанов, еще советский традиционный журнал "Радуга" — слабый, но имеет право на жизнь, отличный, но выходящий редко харьковский журнал "Союз писателей". В Донецке — журнал "Дикое поле". Не очень много, но, может, забыл парочку. В Белоруссии — "Неман", и одно время был журнал в Витебске, но, по-моему, уже не существует. Не думаю, что по всему бывшему СССР мы наберем больше трех десятков русскоязычных литературных журналов.



Периодика как экспертный механизм

— Какое принципиальное значение имеет то, что произведение должно быть опубликовано в литературной периодике?

Андрей Василевский: Центральная фигура "Русской премии" — зарубежный писатель. Целью нашей премии является поддержка журналов. Предполагается, что она будет разделена пополам или в другой пропорции между писателем и изданием, которое его опубликовало. Для нормального развития литературы очень важно, чтобы выходили периодические издания. Книгоиздание не может взять на себя все функции, которые выполняет журнал. Мы решили отсечь книгоиздание. Если только это не книжное приложение или не серия как часть журнального проекта. Сейчас большинство книг выходит либо за счет авторов, либо при их участии. Если есть деньги — можно издать все что угодно. В журнале же текст проходит экспертную оценку. По сравнению с книгоизданием это гарантирует качество текста.

— Каковы отношения толстых журналов, многие из которых сохранились с советского времени, с коммерцией, рынком?

— В России в 90?е годы, как только появилась свобода книгопечатания и стали возникать независимые книгоиздательства, начались разговоры о конце толстых литературных журналов, о том, что теперь их функции перейдут к издательствам. Но вот наступил 2008 год, и хотя тиражи упали до смешных цифр, ни один толстый журнал не закрылся. Это значит, что журнал продолжает выполнять важные социально-культурные функции, которые ни одно издательство на себя взять не может. Большинство литературных журналов существуют как маленькие фирмы. Например, "Новый мир" и "Знамя" оформлены юридически как закрытые коммерческие общества. С одной стороны, мы вынуждены жить как маленькая фирма и выдавать какой-то продукт, с другой — этот продукт, по сути, некоммерческий и тут возникают серьезные противоречия. В 90?е годы журналы не могли выжить без помощи международных организаций. К примеру, весьма полезной была поддержка Фонда Сороса, до тех пор пока он работал в России, когда в рамках программ поддержки провинциальных библиотек закупались части тиражей литжурналов и рассылались в библиотеки. Всем было хорошо — и библиотекам, и читателям, и журналам. Сегодня таких фондов, которые бы могли (или хотели) осуществлять в таких масштабах подобные программы, нет. Существуют некоторые финансовые государственные вспоможения от Агентства по печати РФ. Эта помощь нужная, но решающей в нашем бюджете не является. Основной источник дохода — подписка. Розничных продаж у такого рода изданий в России нет. Мы получаем доход от подписки библиотек, учреждений культуры и индивидуальных подписчиков. Есть и зарубежная подписка в Америке и Израиле. Скромный бюджет приводит к полиграфическому аскетизму — без картинок и фотографий, аскетичная голубая обложка, внутри только тексты. Мы боремся за то, чтобы себестоимость журнала росла не так быстро. С другой стороны, оформление посылает правильный сигнал, здесь ты не найдешь ничего развлекательного, это журнал умных текстов, требующих подготовки. Следствие бюджета — невысокие гонорары и зарплаты сотрудников, все сотрудники журнала имеют вторую работу. Например, я, редактор журнала, еще преподаю в литературном институте.

— Что такое некоммерческая литература? Кому она адресована?

— Абсолютной границы между коммерческой и некоммерческой литературой провести невозможно. Разделить их можно, но по разным критериям. Если говорить о явлении в целом, то коммерческой по своей природе оказывается жанровая литература. Например детектив, фантастика, любовный роман. А о романе Маканина, кроме того, что это роман, мы ничего не можем сказать как о жанре. Второе — в коммерческой литературе писатель, создавая текст, решает коммерческие задачи. Он создает коммерческий товар, который он должен продать издательству и получить за него деньги, а издательство перепродать читателю. Когда автор пишет некоммерческую литературу, ему тоже хочется денег. Но в момент творчества он преследует другие цели. Он думает не о гонораре, а решает культурологические, философские, эстетические, свои внутренние психологические проблемы. Автор коммерческой литературы работает под готовый заказ, чтобы читатель получил то, что он ждет, уже знакомое. Некоммерческий писатель предлагает новое, чего до него еще не было, и для его восприятия нужны усилия.



От глянца к Серебряному веку

Как считает редактор украинского журнала культурного сопротивления "Шо" Александр Кабанов, чаша весов должна быть уравновешена, должны быть журналы, берущие за шиворот читателя, еще полностью не окунувшегося в глянец, приучая его к современной прозе, поэзии и публицистике. Тираж "Шо" — 22,5 тыс. экземпляров. Регионы распространения кроме Украины — Россия: Москва, Питер, Казань. Александр сейчас ведет переговоры с нашими литературными кругами, чтобы журнал можно было купить и в Казахстане.

— Почему глянцу надо сопротивляться? У такой продукции своя аудитория, отличная от аудитории толстых журналов.

— В 90?е годы люди стали зарабатывать на колбасу, заниматься бизнесом. Пока наши граждане ездили в шоп-туры, все запретное уже было напечатано — от Солженицына до Довлатова, от Бродского до Лосева. И вдруг они обнаружили, что на журнальном рынке появилось много финансово емких, скупивших сети сбыта изданий с большими тиражами, рекламирующихся через экраны ТV и рассказывающих про секреты оргазма или как быть хорошими домохозяйками. Но коллег, работающих в глянцевых изданиях, я уважаю — у них так судьба сложилась. Сам издавал ряд глянцевых и деловых проектов.

— Я посмотрела рекламу вашего журнала в Интернете. Названия статей мне показались игривыми, завлекательно-постмодернистскими. Его некоммерческим не назовешь.

— Когда мы задумывали журнал вместе с киевскими музыкантами из группы "Ремонт воды", занимающимися еще и бизнесом (они держат крупнейшую в Украине сеть супермаркетов), то оценили ситуацию: толстые журналы уже есть, маргинальный журнал, заточенный под читательскую аудиторию, тоже уже выпускали. Поэтому решили издавать журнал, объединяющий все культурные направления. Зачем делать отдельные журналы, посвященные прозе, телевидению, музыке или кино, когда можно все объединить и структурировать в одном. "Шо" — это не только пограничное между украинским и русским "что", но подразумевает и три раздела: "шо смотреть" — кино, телевидение, видео, живопись, фотография, компьютерные игры, выставки, коллекционирование, туризм, "шо слушать" — музыка и "шо читать" — книги, журнальные и газетные издания, включая сетевые. В каждом материале у нас даются ссылки на интернет-пространство: где можно скачать, например, эту книгу или музыку.

— Это все-таки бизнес-проект?

— Да, в журнале печатается реклама разных сетевых агентств. С другой стороны, мы сеем культуру в убыток себе. Если бы мы четко ориентировались на бизнес, журнал был бы иным, более попсовым. Мы пишем о поп-музыке, но не о попсе. В отличие от глянцевых журналов ориентируемся на норму качественной журналистики. Это большие интервью, не на две-три тысячи знаков, после которых идет реклама на полосу, а серьезный разговор о смерти и бессмертии, о практических вещах, когда непопсовый писатель рекомендует что-то молодым авторам и читателям. Интервью с персоналиями охватывает диапазон от Кустурицы до Лимонова, от Ким Ки Дука до Проханова, от Прилепина или Кенжеева до Сокурова. Редкий московский журнал может позволить себе интервью такого плана. Суммарно уже вышло 40 номеров, где опубликовано около 9–12 интервью. В нашем журнале вы не встретите, например, Донцовой. Мы издание вне сала, нефти и газа, вне политики. "Шо" — журнал, объединяющий славянские культуры. И важен не язык, а текст, написанный талантливо и самобытно. Мы публикуем такие тексты и на белорусском, и на украинском, а рядом — перевод на русский.

— У вас есть представление о читателе, на которого вы ориентируетесь?

— Наш читатель — представитель среднего класса, который хорошо зарабатывает, с высшим образованием, возрастным диапазоном от 25 до 45 лет. Я знаю много киевских и московских банкиров, которые издают свои книги и пишут стихи и прозу, и местами это очень неплохой продукт. Это даже типично. Образ современного поэта уже иной. Пишущие стихи в Америке, Австралии, Украине, в России и Казахстане в основном интегрированы в массмедийное пространство. Это журналисты, переводчики, рекламисты, сценаристы, составляющие средний слой и зарабатывающие неплохие деньги. Это не грязный неумытый страдающий поэт, а субъект, близкий к статскому советнику Гете, неприлично богатому графу Толстому и далеко не бедному Пушкину. История повторяется, и мы пришли в начало века. Надеюсь, что оно будет таким же плодотворным, как век серебряной поэзии.



Ольга Власенко / «Эксперт-Казахстан», 13.10.2008