Главная страница
Главный редактор
Редакция
Редколлегия
Попечительский совет
Контакты
События
Свежий номер
Книжная серия
Спонсоры
Авторы
Архив
Отклики
Гостевая книга
Торговая точка
Лауреаты журнала
Подписка и распространение
Обзор альманаха «Другие», № 1, 2023
Другие — сложное понятие…Учитывая, что человечество единый организм, и умножая это знание на то, что люди так не чувствуют, получаем других… повсеместно…
Однако альманах «Другие» (главный редактор Евгений Степанов) — о возможном варианте творчестве, о другом взгляде на мир, слишком отличном от эгоистически-прагматического, распространенного ныне.
Визуальная поэзия Инессы Ильиной (Фёдоровой) празднична, акварельна, предельно открыта миру, и, неся в себе семена великолепной детскости, так и дышит жизнерадостным светом.
«Фамилии, имена, псевдонимы» — поэма Евгения Степанова… плотно, своеобразно, весомо составленная из перечисления имен, данных в столбик, организованный так, что разной степени известности имена словно направляют в пространство своеобразные сгустки света (или тьмы):
Иван Грозный
Скуратов
Курбский
Протопоп Аввакум
Морозова
Урусова
Петр Первый
Меньшиков
Демидов
Скуратов
Курбский
Протопоп Аввакум
Морозова
Урусова
Петр Первый
Меньшиков
Демидов
Игра… но притом — экзистенциальная, совершаемая и совершенная совершенно всерьез.
Усложненной густотою прольются в действительность своеобычные ритмы Виктории Мамоновой:
Усложненной густотою прольются в действительность своеобычные ритмы Виктории Мамоновой:
Темпоральные режимы подчиняют данность присутствия своим ритмам.
Чтобы стабилизовать настоящее,
я закавычиваю его во "временное":
мышиная суета — иммунитет от рисков, в перспективе – сужение смыслов.
Через много сказов —
мысль, не облаченная в ризу сходств и различий, обречена стать синицей
в силках речи или несколькими граммами свинца
в сантиметре от виска.
Чтобы стабилизовать настоящее,
я закавычиваю его во "временное":
мышиная суета — иммунитет от рисков, в перспективе – сужение смыслов.
Через много сказов —
мысль, не облаченная в ризу сходств и различий, обречена стать синицей
в силках речи или несколькими граммами свинца
в сантиметре от виска.
Онтологическое превращается и в терминологическое, и в — исступленную попытку разобраться в тайнах… своих, речи, себя в речи: всего-всего.
Краткая проза Алексея Розенберга звучит поэтически, перебирая цвета мира, как цветы языка, обволакивая смыслами, как тонкой сетью, сплетенной из ощущений:
Легкая дымка предрассветного тумана лениво стекала с сопки и нехотя ощупывала болото, находящееся в низине. Посреди болота возвышался огромный черный камень, покрытый белоснежным ягелем. На камне сидел ворон в окружении маленьких воронят и на своем вороньем языке рассказывал:
— Очень далеко, так далеко, что вы пока еще и представить себе не можете, на юге, среди бескрайних полей можно найти древнего двуногого старика, который под легкий перезвон бубенцов ведет неспешные беседы со своим старым козлом.
— Этот старик, в отличие от других двуногих, не носит никаких шкур, кроме густых белых волос на лице, называемых бородою. И зовут старика – Афанасий, а козла его – Тихоном.
— И когда, дети мои, вы вырастете и достаточно окрепнете для длительных перелетов, мы полетим с вами к старику Афанасию и его козлу Тихону, и вы увидите, сколь много прекрасного можно почерпнуть в неспешных беседах под легкий перезвон бубенцов и поймете, почему нас почитают мудрой птицею и откуда эта мудрость берется…
Наталья Морсова выстраивает своеобразно-детективное исследование рода Льва Толстого, и, погружая в повествование о забытой дочери классика, держит в напряжении читательское внимание до финала эссе.
Тонко трактующие поэзию Евгения Степанова эссе Марианны Марговской; и акварельно-изящная рецензия Ольги Ефимовой на книгу Ольги Михайловой…
Таковы «Другие»: участники альманаха; и сумма их голосов звучит вполне убедительно – для погружения в оный.
Краткая проза Алексея Розенберга звучит поэтически, перебирая цвета мира, как цветы языка, обволакивая смыслами, как тонкой сетью, сплетенной из ощущений:
Легкая дымка предрассветного тумана лениво стекала с сопки и нехотя ощупывала болото, находящееся в низине. Посреди болота возвышался огромный черный камень, покрытый белоснежным ягелем. На камне сидел ворон в окружении маленьких воронят и на своем вороньем языке рассказывал:
— Очень далеко, так далеко, что вы пока еще и представить себе не можете, на юге, среди бескрайних полей можно найти древнего двуногого старика, который под легкий перезвон бубенцов ведет неспешные беседы со своим старым козлом.
— Этот старик, в отличие от других двуногих, не носит никаких шкур, кроме густых белых волос на лице, называемых бородою. И зовут старика – Афанасий, а козла его – Тихоном.
— И когда, дети мои, вы вырастете и достаточно окрепнете для длительных перелетов, мы полетим с вами к старику Афанасию и его козлу Тихону, и вы увидите, сколь много прекрасного можно почерпнуть в неспешных беседах под легкий перезвон бубенцов и поймете, почему нас почитают мудрой птицею и откуда эта мудрость берется…
Наталья Морсова выстраивает своеобразно-детективное исследование рода Льва Толстого, и, погружая в повествование о забытой дочери классика, держит в напряжении читательское внимание до финала эссе.
Тонко трактующие поэзию Евгения Степанова эссе Марианны Марговской; и акварельно-изящная рецензия Ольги Ефимовой на книгу Ольги Михайловой…
Таковы «Другие»: участники альманаха; и сумма их голосов звучит вполне убедительно – для погружения в оный.
Александр БАЛТИН