Свежий Номер

№ 1 (111), 2014

Жизнь, к счастью, успокоилась. И даже
Мне нравится. Особенно с утра.
Лежу по-царски на беспечном пляже
И что мне черт? Ведь я из рода Ра.
Мне подают верблюда к изголовью.
И на подносе — водка да икра.
И мне — почет. Во мне немало крови,
Которая текла по жилам Ра.
Все боги мне близки, а может, близки!
И мне прохладно, а вокруг — жара.
Ведь опахалами шуруют одалиски…
А как иначе: я из рода Ра.
О, Господи, как долго был я в рабстве:
То служба, то работа, то семья…
Как долго думал я о государстве!
Но я забыл, что государство — Я.

«Я жил в горах...» —
Раскованно и ново, —
Дыханье не дает перевести.
От бормотанья строчек Соколова
Мне не уйти.
И незачем идти.

Не в подражанье этом суть. А впрочем,
Коль есть чему, то надо подражать.
Влиянья поэтичных, нервных строчек
На ум и сердце нам не избежать.

Учитесь подражать, пока не поздно...
Но у творца — особенная стать!
И чтоб создать сияющие звезды,
Необходимо целый мир создать.

И лишь тогда придет,
Как откровенье,
Доверчива, стремительна, легка,
Смешав понятья века и мгновенья,
«Я жил в горах...» —
Уже твоя строка.

При всех тираниях
Великим поэтам
Живется тревожно.

Когда воспевают
Поэты свободу,
Свободою платят за это.

При всех тираниях
Народ угнетенный
Обожествляет поэтов.

Когда ж торжествует свобода,
То демос лютует безбожно
Свободой свободу поправ.

Когда торжествует свобода
Великих поэтов
Не слышно уже.

Туман выползает ужом из ущелья,
Над морем невидимо стелется грусть.
Я — пленник равнины.
И все же ужели
Сюда никогда, никогда не вернусь?

Как горные воды летели недели,
На камнях крутых не оставив следа.
Мы не были счастливы,
Но неужели
Не вспомнит она никогда, никогда!

На дальний этаж, залетев, свиристели
Поют о победе веселого дня.
Старинное, нервное слово «ужели»
Которые сутки печалит меня!

И память мою постоянно тревожит
И не покидает, как тягостный груз...
Я создал так мало,
И все же, и все же
Ужель над сердцами строкой не прольюсь?

Зачем старик выхаживает сад?
Нет у него детей и нет внучат.
И смерчами невиданной войны
Все близкие навеки сметены.
И страшно посмотреть ему назад...
Зачем старик выхаживает сад?

Прошли года и на клочке земли
Деревья благодарно расцвели.
Прошли года, и стал стекаться люд.
Цветеньем жизни увенчался труд.
И крики детворы в саду звенят,
И полон птиц и благовоний сад.

Но в недрах зла опять клубилась мгла.
И, вырвавшись, страну заволокла.
И вихрь промчал, и вырвал с корнем сад.
И — нет людей... Лишь пепелища чад.
И, как тавро проклятия, луна
На серый небосвод вознесена.

Но неожиданно, как луч, возник
С лопатою, седой, как лунь, старик.
Все осмотрел, и, не жалея сил,
Он ямы заровнял, бурьяны срыл,
Деревья насадил за рядом ряд...
Зачем старик выхаживает сад?

Не всуе ли вопрос? И мне ль не знать:
Войне — сжигать, а старику — сажать!
Два антипода вечных: смерть и жизнь.
Каков ты сам — той стороны держись.
Но старость впереди. Я жду внучат.
И мне пора выхаживать мой сад.

Да, есть одна на мне вина,
О коей знаешь Ты.
Она — дрожащая струна
Раздумий темноты.

Она — кошмар, она — удар,
Она тот самый вскрик,
Который Провиденьем дан,
Чтоб заморозить миг.

Спасибо малой той вине,
Она в искусах дня
Висит, как оберег, на мне,
От больших бед храня.

Я жил во времена безверия,
Когда в приливе дерзких сил,
Презрев народное доверие
На трон Мамона восходил.

И так преподносили главные
Льстецы
Неведомое зло,
Что даже ангелы державные
К Мамоне льнули под крыло.

И мы забыли зовы рая,
Спасая призрачную плоть…
А с высоты нам сострадая,
Смотрел и верил в нас Господь.

В ночи, воспетой русским офицером,
Давно уж нет покойной тишины…
Летят ракеты — внучки Люцифера,
Предвестницы безжалостной войны.

И вспарывают небо, как кинжалы,
Сверхзвуковые лезвия беды…
Шторма, землетрясения, провалы,
Цунами и кислотные дожди…

Естественно: земля не рай небесный
И человечество — не ангелы в раю.
Но безнаказанно терзают душу бесы,
И в брате брата я не узнаю.

Неужто наши мерзки прегрешенья,
И на мученья мы осуждены,
И даже нет надежды искупленья
Своей, чужой и прадедов вины?..

Всю ночь не сплю. Гашу в душе тревогу
И призываю Божью Благодать.
Я так хочу внимать безгласно Богу,
Как только могут ангелы внимать!

То ли явь, то ли сон, но кромешная мгла:
Надо мною кружило исчадие зла.

Ни просвета вокруг. Истощен и ослаб,
Я лежал без движенья, как пойманный раб.

И проникла в меня безнадежность-змея.
И немилой была мне родная земля...

Как нашла эту форточку, чтобы влететь?
Неужели открытой оставила смерть?

Как нашла в этой мгле еле бьющую боль,
Как проникла в меня животворно Любовь!

Только чувствовал я нарастание сил —
Видно, ангел у Бога меня отмолил.

И живу я в заботах до Судного дня,
Ибо ангел Любви охраняет меня.

Легкий стук-перестук электрички,
Твердый рокот тяжелых машин
И рассветное пение птички
Под окном из кустистых куртин.
Бормотание пенсионера
И настойчивый зов малыша —
Это утро мое. Это вера.
Этой жизни внимает душа.
Позже нагло ворвутся известья
О пожарах, реформах, войне,
И погаснет рассветная песня,
Бормотанье растает во мне.
Позже быт, суета и работа —
То, чем занял себя человек —
Все сознанье займет, озаботит,
Закатает, казалось, навек.
Наша жизнь, милый мой, не повинность,
Вот и думай свой промысл верша…
Для чего-то душа появилась?
Но об этом не скажет душа.
Так прими перестук электрички,
Твердый рокот тяжелых машин
И прислушайся к пению птички
Из рассветных кустистых куртин!

Сорок лет нашей дружбы промчались —
Были в них лучезарные дни!
На любви эти дни настоялись,
Настоялись на правде они.
В табуне этих дней незабвенных
Столько солнечных было коней —
До сих пор, словно гимн, вдохновенны,
Обаятельней жарких речей…
Соколовская песнь об Отчизне,
Словно радость, светла, и нежна.
Он не думал о славе при жизни,
А при Боге она не нужна.

Непримиримый, я иду навстречу,
Желаньем неосознанным горю.
Я с миром этим не противоречу,
И мир, еще не познанный, люблю.
С недавних пор иные слышу речи,
Дотоле мной не виданное зрю.
Глубинным переменам не перечу
И новым мыслям я благоволю.

И все-таки слагать стихи — прекрасно!
Душа в тот миг стремится к полноте.
Пусть сочиняются стихи пристрастно,
Но все же ясно — это путь к мечте.
Пусть кажется, что мир волной в накате
Готов накрыть вас плотно… А меж тем —
Рисуйте, сочиняйте и слагайте:
Творенье — идеальный путь к мечте.