Свежий Номер

№ 10 (108), 2013

Поэт Илья Рейдерман, автор тринадцати книг, в предисловии к новому сборнику «Надеяться на пониманье», грустно отметил: «Особой известности не приобрел». А жизнь — клонится к закату, год рождения автора — 1937-й. Как же так? Напрасно прожитое время? Неверно выбранный путь? Не совсем так, ибо наличествуют публикации, например, в «Октябре» а еще в изданиях Перми, Кишинёва, Киева, Одессы… И по странам: Германия, Израиль, США. Резюме — налицо. Значит, не напрасно?
Ответить на этот вопрос может только сам автор. Потому что все зависит от цели и задачи «судьбы поэта». Тут ведь и цитата из Анны Андреевны очень кстати: «Пишущих хорошие стихи немало, а вот поэты наперечет». Это Ахматова сказала Рейдерману в один из приездов в Москву, поблагодарив и его учителей: Павла Антокольского, Андрея Сергеева, Иосифа Бродского… В такой компании, если принять во внимание формулировку Ахматовой, трудно стать поэтом, а не стихотворцем — примеры-то великие! Но сравнивать себя с ними, значит — да! — признать: особой известности не приобрел. Но это лишь честное признание собственных сил, понимание места в поэтической иерархии. Было бы странным, если бы умудренный годами поэт ставил себя на одну планку с Бродским, Ахматовой или, например, Пушкиным. Скромность — похвальное качество. Как и честность.
А потому надеяться на пониманье Илья Рейдерман может со всем основанием. Разумеется, будь автор литературным карьеристом, его творческая судьба сложилась бы совершенно иначе. Каких высот порой достигают посредственные стихотворцы, да и люди с умеренным дарованием (что уж говорить о талантах; те, занявшись карьеризмом, взлетают порой до небес, правда, чаще всего растрачивают по дороге добрую часть отпущенного Богом). Рейдерман сомнительным самопродвижением не занимался, его больше волновала поэзия, поиск слов, смыслов и созвучий. Он — работал.
И впервые — на восьмом десятке! — представляет столичному читателю книгу стихов (первые двенадцать публиковались за пределами российской столицы).

Илья Рейдерман борется с обыденностью; первое стихотворение, едва ли не программное, но с него начинается знакомство читателя с книгой. А еще — борется с наплевательским отношением к слову, за что ответственность ложится на носителя языка, в данном случае самого поэта:

Слышите: «сознавать вину». Каяться — истинно христианское качество, открывающее новые горизонты духовности перед человеком. И само стихотворение обращено «К русской речи», а посвящено Юрию Кублановскому, чье незаметное влияние ощущается между строк в поэтике Рейдермана. И это нормально: коли мы любим чьи-то стихи, само их волшебство проникает в нас, очищая, делая лучше. Отсюда — духовный катарсис.
Книга «Надеяться на пониманье» — это еще и о предназначении поэта, о судьбе поэтической, это философия бытия, когда человек отдает судьбу искусству:

Само предположение, что «весь я не умру» — сакрально. Автор не знает, весь ли он умрет или нет, но не может не надеяться, и день за днем, а точнее ночь за ночью, продолжает создавать свое полотно, веря (и отчасти не веря — отсюда сомнения) в свое дело.
Вот стихи, о Моцарте:

Это опять об искусстве и предназначении художника, кем бы он ни был — поэтом, музыкантом… И все-таки стихи — они всегда о себе или про себя. Что бы ни описывал поэт, к чему бы ни прикасался, он пропускает строчки-мысли через себя, создает свой мир, свою философию. «Надежда на пониманье» Ильи Рейдермана овеществляется, стоит взять в руки одноименный сборник. Это ведь надежда на читателя — в первую очередь, который поймет, примет его мир и, как следствие, самого автора — это уже во вторую. Но именно этот, второй (сакральный) слой и является доминантой. Приняв автора, мы его понимаем. Поняв — становимся его друзьями и единомышленниками. Думаю, это и ищет самобытный поэт Илья Рейдерман.