Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий Номер«ЭОЛОВА АРФА» на карте генеральнойТамара ЖИРМУНСКАЯ
СТИХИ ИЗ МЮНХЕНА
НАБРОСОК С НАТУРЫ Река течет и там, где не должна бы течь,
сквозит, струясь, в переплетеньях веток. Путь в гору, как возвышенная речь, путь под гору — два слова напоследок. Люблю, люблю жар четырех крестов, белянку-церковь в старорусском стиле, на ржавой двери маленький засов, чтоб воры хоть на миг повременили. Люблю, люблю пионов чахлый куст, растущий месяц с колокольней вровень и всю Тарусу, без которой пуст ваш Мюнхен, полный всяческих диковин. * * *
Эмиграция — такая суета,
в суете проносишь ложку мимо рта, не упомнишь ни дворцов, ни базилик, как насмешка над родным, чужой язык. Эмиграция идейною была, била в «Колокол», во все колокола. Эмигрантом был и сам великий Дант. Измельчал наш престарелый эмигрант. Так устал от груза пройденных дорог, изболелся, исстрадался, изнемог, что решился: «Закругляться буду тут, где дожить по-человечески дадут». Интересно, посещал ли грозный Дант многошумный, как базар, социаламт, получал ли кучку фунтов Искандер*, будто вышедший в тираж пенсионер? Наш везде поспеет... Зная, что почем, растолкнет сородичей плечом, сэкономит, чтоб не только есть и пить, но на мир взглянуть и книжицу купить. «Тамиздаты» прогремели и прошли. Кто теперь тут единицы, кто нули? Человек нигде не может быть нулем, ибо Божий дух струится в нем. Эмиграция, конечно, суета, но открылись проржавевшие врата, и в чужое небо впаян, как бриллиант, битый жизнью, но живучий эмигрант. *Литературный псевдоним А. И. Герцена.
* * *
Нет, ты полюбишь иудея,
Исчезнешь в нем — и бог с тобой! О. Мандельштам Иисус, но не Христос, а Навин,
который к солнцу «Стой!» воззвал. С ним, дерзким, Гавриил Державин себя недаром рифмовал. Не жены, чьей красе семитской красы небесной отблеск дан, омытые и древней миквой, и погруженьем в Иордан, а их праматери... Не тесно в шатре, где лишь она и он, разверсты нежные ложесна, чтоб множить семя сих племен... О иудеи! Вас не может никто спокойно перенесть. Вас будут гнать, корить, корежить, петь дифирамбы в вашу честь. Отец на два тысячелетья отпустит вас, но у ворот все будет ждать: «Я с вами, дети!» и снова дома соберет. Здесь Дух Святой... О нем радея, опять ковчег воздвигнет Ной, я полюбила иудея, и гибну в нем — и Бог со мной. ХРУСТАЛЬНАЯ НОЧЬ. 9.11.19З8.
Бить, сокрушая, зеркала,
бить стекла — окна и витрины... Толпа, зверея, прокляла иуд — они одни повинны в том, что нищает бедный люд, жиреют толстосумы. Немцы на горбоносых спину гнут. Всем заправляют иноверцы. Еврейские гешефты — вдрызг! Звезду Давида — за решетку! Я слышу окаянный визг, как прокаженные — трещотку. Бить все, что отражает свет, вбивать осколки в мрак и сырость... Темнее ночи в мире нет, навеки солнце закатилось. Одумайтесь! Сквозь блестки слез в соборах и Пинакотеке на вас глядит еврей Христос... «То Бог, а это — человеки». Для лжехристиан не сыщешь злей врагов, чем те, в чьем доме Тора. Благословенный город сей Был как Содом и как Гоморра... Господь народ свой отстоял, хоть многие ушли до срока... Один таинственный кристалл во тьме светился одиноко. Не вечен мрак, не вечен страх, вот-вот, пока еще не поздно, к ногам подросшей Анны Франк он упадет и вспыхнет звездно. ХВАЛЕБНАЯ ОДА
Есть мания величия,
есть мания преследования... Все отговорки лишние, к чему пустые сетования? Германия-гурмания* — есть и такая мания. Из Шри-ЛанкИ и Косова, из Киева и Витебска толпа разноголосая: — Даешь нам вид на жительство! — раз правильно оформлены, вы будете накормлены. Не то чтоб всем по ложище — кому-то и по ложечке, не то слизнут чудовища со всех пирожных розочки. Расчетлива Германия и тем она гуманнее. Окорока — пионами, а розы — сливки взбитые... Все кажутся влюбленными, лишь потому, что сытые. Поверишь, вкусно кушая, в хозяйское радушие. С немецкою балладою сравнимы кексы-пончики. А с лагерной баландою здесь навсегда покончено. В Дахау и освенцимы вбит кол (беседа с немцами). Как не хвалить Германию с халявными обедами? Про случай с кашей манною нам братья Гримм поведали. Кто знал, что доиграемся: той каши нахлебаемся? Пока ее я славила, Германия-кормилица цветных под душ поставила, велела дольше мылиться, дала приют отверженным, а всяким необрезанным из племени Давидова бессрочный паспорт выдала. *Выражение принадлежит поэтессе Нине Красновой.
Тамара Жирмунская — поэт. Родилась в 1936 году в Москве. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького (семинар Евгения Долматовского). Печаталась в журналах «Новый мир», «Континент», «Дети Ра», в альманахах «Истоки», «До и после», «Кольцо А», «Коростель», «Родная речь», «Юрьев день» и т. д. Автор книг «Район моей любви» (1962), «Забота» (1968), «Грибное место» (1974), «Библия и русская поэзия» (1999), «Короткая пробежка» (2001), «Ум ищет Божества» (2006), «Я — сын эфира, Человек...» (2009), «Нива жизни» (2013) и т. д. Член СП СССР с 1963 года. Член Союза писателей Москвы. Лауреат премии «Венец» Союза писателей Москвы. С 1999 года живет в Германии, в Мюнхене. Стихи перепечатаны из альманаха «Эолова арфа» № 2, 2009.
|