Свежий Номер

№ 4 (54), 2009

Стоит выпить ради мысли быстрой всякой,
ради происка ее неуследимого, —
наливай, мой колокольчик, звякай, звякай!
За летящего, а в сущности — летимого!

Видишь — морось водянистым виноградом
над безлюдной и бесчеловечной площадью... —
Ты взгляни своим отсутствующим взглядом,
как согласно растворюсь в небесной росчуди.

Там, за облаком, где мне заказан стольчик,
я забуду, что не справился с заданием
жизни, — звякай, непутевый колокольчик,
и приветствуй многодонным «до свиданием»!

Ну в каком состоянии... Нахожусь не у дел...
Операция не привела улучшенья...
Ничего не почувствовал из того, что хотел...
Кровь не хлынула по артериям для обращенья...

Кровь должна обращаться, но не идет
должным образом... Я уже понимаю злиться...
Что ты спрашиваешь вопросы «куда кладет»?..
Человеку у нас положена по статье больница...

Логопед кладет... Каждое слово теперь на вес...
Я на кухне, Лиза в комнате врозь обитает...
Теснота количеству спальных мест вразрез...
А меня обретает тоска... Тоска обретает...

Слово, родившись, не помнит своей немоты.
Впрочем, бывает, идешь и внезапно — не ты.

Некто, врасплох потерявший себя... Голубой
странно любить небосвод посторонним собой.

Странно, как если б то самое слово, влегке,
вышло пройтись с тишиной своей на поводке.

За тем окном, в ленивой несвободе,
кот, — перед ним, кружась, кипит листва,
в нем мысль, ее предел, при переводе
на человеческий: хочу туда.

Он лапой по стеклу слегка поводит —
жест инстинктивный — не проникнуть за
грань тонкую, глаза кошачьи ходят
туда-сюда, — часы, а не глаза.

Мир комнаты таится за стеклянной
перегородкой... — кто там? С первых строк
стихотворенья тянет валерьяной
и светится зеленый пузырек.