Свежий Номер

№ 1 — 2 (27 — 28), 2007

Расталкивая локтями зазевавшихся прохожих, умело обнаженная женщина перемещала свое непростое тело в направлении, противоположном выживанию. Спешащие автобусы, утробно рыча и продолжая непрерывно взбалтывать плоть находящихся внутри людей, лихо проносились мимо плотоядно мерцающих светофоров. Женские тела, спрессовавшиеся вблизи подземных переходов, образовали цепь совпадений, переходящих местами в рок. Пробегая по цепи, отдельные малозначительные факты использовали женскую неподвижность в корыстных целях и спускались вниз уже обросшие неимоверным количеством нелепых продолжений.
Пустые здания, подлежащие сносу (по генеральному плану), избавлялись от жильцов несколькими способами. Наиболее гуманными считались: падение потолочной балки, потоп из нечистот, попадание осколков оконного стекла через пищевод во внутренние органы и взрывы от возгорания газа, проникшего в места, доступные огню.

Рев двигателей раздражал всех, и кислород пытался проникнуть сквозь прорезиненные прокладки поближе к людям, но излишняя плотность не давала и не могла дать этого.

Надежда умерла.

Вновь избранное правительство старалось разрушить сложившиеся межмолекулярные связи. Это помогало, но плохо.

Всегда находились две-три молекулы, не желающие расставаться, и попытки разлучения разбивались в пыль. А иные, сплотившись вокруг ядра, устраивали по ночам такое, что самые закоренелые и циничные пустотелы, только охали и разводили руками. Несмотря на это, борьба с шумом имела свои преимущества. В тишине значительно лучше различались скрипы и стоны, раздававшиеся неподалеку. В них, даже если не очень плотно прижаться к земле, можно было уловить запахи. Ведь свежескошенная трава, как известно, обладает целебным действием, конечно, если только, сразу перед этим, вы не пытались повредить себе вторично.
Жирная пища не может быть препятствием спешащей женщине, однако, скорость ее в толпе, все равно, будет стремиться к нулю, пытаясь придать ей неподвижность, причем, как правило, в горизонтальном положении.

Взмахнув затекшей рукой,
та самая,
или, возможно, другая,
женщина
взлетела над крышами, по дороге пропорола себе бок острым краем черепицы,
да так и осталась висеть наверху до следующего
четверга.

Мертвенно-бледная роза гнила на выкрашенном водоэмульсионной краской подоконнике. Под воздействием неблагоприятных климатических условий и непрекращающейся разницы температур молекулярная структура нежного растения распалась. В разряженном воздухе возникли тела двух огромных насекомых. На их блестящих боках солнечные блики рисовали причудливые узоры, прихотливо складывающиеся в сцены из последнего издания Камасутры.

Дунул ветер.

Розовый ил теплым покрывалом обволакивал потные тела нескольких дилеров, самозабвенно занимавшихся на отдаленном болоте своим делом. Запах пота, как всегда, спугнул размышляющих мух и направил их стремительный полет в бездонную глубину солнечного неба. Заполненное мириадами черно-желтых точек, небо гулко постанывало. Его похотливые губы шевелились и, при известном усилии, можно было разобрать отдельные слова.

Тысячи кровавых капель разбивали свои бархатистые сфероиды о безжалостно-твердую поверхность подоконника. Следы разрушенного тела цветка вели группу старшеклассников в Глубь. Тесно прижавшись друг к другу, дети мохнатыми шариками, катились по скользким ступеням.

Дробинки, с огромным трудом, отскакивали от твердой поверхности. Женская половина населения планеты с тревогой наблюдала за судьбой маленьких беззащитных комочков. Отдельные детали одежды красиво располагались среди свинцового нагромождения. Площадь открытого кожного покрова стремительно возрастала.

Изредка, то там, то сям, вспыхивала легкая потасовка из-за наиболее удобных для наблюдения мест. Жалкие остатки измятых крыльев сползали с подоконника и, подхваченные легкими дуновениями веселого ветерка, тяжело падали на измазанный кондитерскими изделиями далекий асфальт.

Дробь кончилась.

Тишина вспорола остатки удаляющихся звуков и, достигнув лидера, отправилась дальше, навстречу новым, неизведанным чувствам и вожделениям.
Подоконник опустел.

Не осталось ни неба, ни грязного асфальта, ни отдаленного вонючего болота, ни звенящей тишины.

В абсолютно пустом пространстве, совершенно голая, лишенная даже ненадежного покрова из водоэмульсионной краски, доска, некогда бывшая подоконником в загаженной людьми, растениями и насекомыми продуктами их жизнедеятельности однокомнатной квартире, ожидала встречи с тем, что всем остальным казалось просто поблекшим скопищем лепестков.

Змеи копошились больше обычного. Их скользкие, гладкие тела, сплетаясь между собой, иногда задевали спящих. В окружающем воздухе звенели усталые комары, нервно подрагивая в полете лапками. Они прилетали сюда один раз в год, для того, чтобы даром не пропадало естественное изобилие человеческих тел, собирающихся здесь ранней осенью.
Хрупкие хоботки насекомых были направлены вниз, в то самое место, где в крыше амбара зияла огромная дыра. До сигнала оставалось совсем немного времени и нежные летуны боялись пропустить то мгновенье, когда кровавое пиршество будет официально объявлено открытым.
Поговаривали, что среди доноров находилось несколько девственников, то есть ни разу доселе не подвергавшихся процедуре питания. Кому они достанутся, было неизвестно, ибо принцип Справедливого Распределения соблюдался неукоснительно.
Многие выступали против участия пресмыкающихся в ежегодных Днях питания, только нельзя было отрицать, что именно страх перед змеиными укусами и эротическое возбуждение от прикосновений вытянутых змеиных тел, удерживали людей на пересеченной местности и заставляли скапливаться ежегодно в этом самом месте в невероятных количествах.

Тихонько приближался рассвет. Теплеющий воздух будоражил возбужденных насекомых.

Когда-то, давным-давно, пресмыкающиеся не только умели летать, но и любили это делать. Тогда они питались исключительно молодыми самками разумных приматов. Предания сохранили лишь обрывочные сведения о составе драконьего меню. Сегодня мы можем только догадываться, какую дрянь могли заставлять жрать нежных перепончатокрылых жестокие инквизиторы. Без сомненья, именно дурное качество женского мяса привело к полному исчезновению с лица планеты ее лучшего украшения — летающих ящеров.
А вот муравьи вряд ли могут пожаловаться на судьбу. Взлелеянные откровенным матриархатом, целиком занятые мыслями о работе, весь свой нерастраченный сексуальный азарт хитиновые хлопотуны выплескивают единственный раз в году, поднимаясь в воздух на жалких слюдяных лохмотьях.
К сожалению, сегодня крыльями обладают лишь отдельные виды, а выродившиеся пресмыкающиеся просто не лезут ни в какие ворота.

Время наступило.

Раздавленные в кровавую кашу люди, змеи и насекомые в предсмертном экстазе приникли к дышащей влажными испарениями земле.

…употребляемый в обиходе семейного лексикона
термин «протуберанец»
делает Ваш брак
практически неразрушимым.