Свежий Номер

№ 4 (90), 2012

Ночная набережная реки Днепр освещалась тремя-четырьмя фонарями из всех стоявших. Лестницу к пляжу можно было обнаружить, если только подойти вплотную.
Но Игорь хорошо знал, где эта лестница находилась, нащупал перила и, рискуя сломать или подвернуть ногу на ступеньках из железных прутьев, сполз вниз, снял летние туфли и ступил на песок. Он был упругим и прохладным, как тело девушки после купания.
Мерцающая гладь темной воды таинственно уходила к кромке почти невидимых островов.
Игорь развернул возле лестницы на песке газету и сложил на нее снятые брюки и рубашку. Углы газеты придавил туфлями. Потом отступил на два шага и критически оценил: хоть и смутно видно, но найти можно.
И бегом побежал к воде.
Вода и ночь слились в единый черный цвет. Только вода была еще под рукой плотной и теплой, а ночной воздух — легким и свежим.
Нырнув в волнистую глубину, приятно холодившую виски, спину и колени, Игорь угрем плыл в ней, пока хватало дыхалки, а потом почти по пояс вылетел из воды, хапнул воздуха в легкие, шумно забурлил руками, удерживаясь на поверхности, и заорал истошным голосом, переполненный восторгом и ликованием.
Крик на весь пляж был похож на клич Тарзана из старых голливудских фильмов. Эхо от него полетело над водой к невидимым в ночи островам. Игорь замер, слушая его жадно и с нежностью.
— Чего шумишь? — совсем не эхом прозвучал рядом с ним чей-то голос.
От неожиданности у Игоря булькнуло из-под плавок.
— Еще и п...шь, — меланхолично заметил голос.
Игорь, как волчок, закрутился в воде, желая увидеть источник голоса, и сразу увидел рядом с собой чью-то мокрую голову.
— А ты что тут делаешь? — сдерживая дрожь в челюсти, сердито спросил Игорь.
— Купаюсь, — ответила, отфыркиваясь, голова. — А ты?
— Тоже купаюсь!
— Мне кажется, что только орешь...
Разговор явно начал брать напряженную ноту.
Но тут под фонарем на набережной, напротив лестницы, появился лысый толстяк в белой майке и зеленых шортах до колен.
— И-иго-ор-р!! — надсадно прогорланил он в сторону пляжа. От усердия его шатнуло, и он обхватил столб обеими руками, чтобы не кувыркнуться на спину.
— Это кто? — удивленно спросила голова.
— Босс!
— Чего?
— Босс мой1
— А чего он тут делает?
— Водку пьет. В баре. — Игорь махнул в сторону хлебосольно светившихся в темноте окон ресторанчика у входа на набережную.
— А ты?
— А я — купаюсь!
Ясности в происходящем не было ни у одного, ни у другого. Но беседу вести в воде было не совсем удобно. И оба, не сговариваясь, поплыли к берегу.
Песок в воде под берегом был зыбким, на берегу отвердел и при ходьбе стал тюикать, облепляя мокрые ноги шершавой коркой.
Так они дошли до подножия лестницы.
— Ты где свою одежду оставил? — спросил Игорь своего ночного визави.
— На набережной, под скамейкой. Кстати, меня Сергей зовут.
— Меня — Игорь.
— Ишь ты! А ты одежду на газетку сложил!
— Меня отец учил так делать на ночных рыбалках.
— А мой ночью не рыбачил. Он больше зимнюю рыбалку уважал.
Фигура на набережной вернулась в более устойчувую позу и снова надсадно загорланила:
— И-иго-ор-р!
— Слушай! Этот твой босс странный какой-то!
— Он не странный. Он немец!
— А ты что, из Германии, что ли?
— Угу! Живу там. И работаю у этого. В отпуск отпросился, а он за мной увязался, хочу, мол, Украину пасматрэть! Хорошо хоть сам машиной поехал, и мне билет покупать не пришлось. Буквально пару часов, как приехали. Так я его не домой, а сюда потащил, в баре оставил, а сам сюда, искупаться. Соскучился жутко!
— Ну ты даешь! А я сам знаешь откуда? Из Франции. Тоже там живу и работаю. И тоже в отпуск приехал, вернее, прилетел сегодня днем. В Борисполь. Автобусом оттуда только час назад приехал. Даже домой не заходил еще. Вещи — в камеру хранения, а сам сюда, искупаться. Тоже соскучился ужасно!
— Земляки, значит?
— Земляки-и!
Руки для рукопожатия в темноте они нашли не сразу. А найдя, обнялись и крепко похлопали друг друга по мокрым и скользким спинам.
— И-иго-ор-р! — снова загорланил над ними немец.
— Вот хрен моржовый! Извини, надо идти. Босс все-таки!
— Пошли, пошли!
Появление как из-под земли на набережной двух мокрых и голых парней озадачило немца, но не испугало.
Держась левой рукой за столб, он повел правую в сторону, словно делая книксен, и буркнул, обращаясь к Сергею:
— Вас ис дас?
Игорь что-то тихонько сказал немцу на ухо. Тот боднул лысой головой и, уже призывно, махнул рукой в сторону ресторанчика.
— Идем, — сказал Игорь. — В бар приглашает.
Сергей и Игорь, не стесняясь немца, сняли мокрые плавки и тщательно выжали их. Отряхнули от песка ноги. На голые тела натянули брюки и рубашки. Плавки положили в освободившийся пакет Сергея. Туфли взяли в руки. Немец все это время тупо смотрел на них и напряженно хмурил брови.
Откуда ему было знать, выросшему в чопорных и чистеньких немецких кварталах одноэтажных домов, что детство этих пaрней было без остатка отданно этой реке, этим песчаным берегам, островам. По большому счету, ее зов для них, как и для их родителей, значил куда больше, чем газетное слово «Родина». Эта река была их подлинной жизнью, их родиной, от которой они ушли не по своей воле, а в силу обстоятельств. Но забыть не могли. Да и вряд ли забудут до самой смерти.
Подхватив немца под руки, Игорь и Сергей бодро зашагали в сторону гостеприимных огней ресторанчика.
Полная официантка, похожая на китайскую вазу из-за обилия всяких цветных рюшиков и кружев, встретила их, как родных.
— Ну куда ж ты, Игорек, ушел? Этот твой бес, или как его, босс! Ну совсем замучил! Че ему надо? Баля, баля! Ничего ж понять не могу!
— Не дрейфь, тетя Маша! Сейчас разберемся! А я вот земляка встретил! Он, как и я, тутошний. А живет во Франции!
— Вот заразы же вы! Ражбежались, кто куда...
— Теть Маш! Да ладно! Земляка же все-таки встретил! Надо обмыть! А?
— Да поняла, поняла!
— Тоже самое, что и нам с боссом...
— И рыбки, рыбки, тетя Маша! Во всех видах! И пивка! — влез в разговор Сергей, молитвенно сложив руки.
Официантка засмеялась, поставила перед ними по паре бутылок пива и ушла на кухню.
Немец успокоенно клевал носом.
А земляки тихо беседовали, прихлебывая пиво прямо из бутылок, и не могли наговориться.