Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерСлава ЛЁН
СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
Памяти Уфлянда На Васильевский остров
Я приду умирать Иосиф БРОДСКИЙ
Уфляндия — не Аляска:
ходить не пристало в дохе. На улице конь не валялся при Сталине в русском стихе. В 22-ом с «пароходом философов» сила ушла в море из русских поэтов — с приходом Сталина из села Горя. Лишь обэриуты, не пуганные пока, в стол писали — в бирюльки играя и в дурака. Но их, недотеп, на родине, где они все не туда — топ да топ, Языковед всех времен и народов — перестрелял чуть свет по очереди из пушки, очень стихи — любя, а юбилейного Пушкина — особо, почти выходя из себя. …И вдруг в 55-ом, откуда ни возьмись, Уфлянд явился в попятном движеньи — про коммунизьм путано и с издевкой такие тексты пиша, что в пятки веселой девкой у читателя уходила душа. Но вместе с пером острым — дать твою рать! — на Васильевский остров Уфлянд пришел умирать. Бродский — на Сан-Микеле, Охапкин лежит на Мостках Литераторских — даже в могиле не все равны: в разноцветных носках, в рубашках хоронят в Венеции, а в Питере не с руки утопленницу-девушку в подвенечном наряде нести нагишом с реки Невы полноводной — в Лету. Но Смерть стоит на часах- ходиках: по билету входному проскочишь, а выхода нет — все едино: блондин ты или брюнет, реальность тут или интернет. 17 марта 2007,
СПб, Васильевский остров Памяти Виктора Кривулина
задрожит в нем иголка бессмертия
словно сам он – пришпиленный жук помещенный в Музей милосердия Академии хищных наук Виктор Кривулин
Из апорий не рвется Нева.
Чернота обернулась квадратом. По Вселенной гуляющий атом шапку сунул пешком в рукава. Месяц вышел, поскольку — дыра, из тумана с ножом и ножовкой подпилить сами ножки на жестком ложе именем смертным одра. Стены пали. Пустыня нова Простыней с поперечным канатом. И патолого – рухнул – анатом на пол, ибо живем — однова. Коли супрематический гроб Открывается ныне как книга С корешком, то могильщик-ханыга Заготовит еще гардероб. Верба — дерево. Роза — цветок. Парадиз называется раем. И Васильевский — невыбираем целиком из пучины поток. Месяц-март на ущербе — и диск до космической вышерблен пыли. Все, голубчик Кривулин, приплыли. Ты намедни. А Бродский — надысь. ………………………………………… Днесь и я, околпачивать рад грамматически выверты сметы, ощущаю явление смерти как родной и спасительный ряд. 17 марта 2001
Даену.
Йорикам. Памяти Айги «Ты помнишь, Алеша, дороги Харона
пешком по водам ручейка Ахеронт но в общем херово в канун похорон», — накаркал! — а ведь мог бы помолчать и не вколачивать гвоздя на даче: КАИНОВА ПЕЧАТЬ НА МИРЕ КАК НЕУДАЧЕ а с судаком молчать не с мудаком судачить
АУ! — АЙГИ
последнего гвоздя и не моги описывать природы бессмертия с чувашского на все переводя другие языки — читай: народы — ты футуристов выдвигал на роли ведущие поскольку провода тащили в Чебоксары пропаганду по репродуктору про красную Уганду про Гондурас и — прочих ерунда от голода сводило животы и пухли в пионерах злые дети при Сталине — разуты и раздеты — они кормились около воды рыбешкой 9 водохранилищ Великих строек коммунизма — или ж — особых троек лагерной руды но весело долдоня дыр бул щыл с Кручёныхом как младший современник ты разливал как равный собутыльник по стаканам и не переборщил заваривая кашу из верлибра на русском языке того калибра который Ломоносов завещал! перевезти с французского «дада» в Чухну на пароходе из Парижа! — ты вырос комбинатором парниша свободного стиха и не беда что Даниэля вместо посадили тебя с Абрамом Терцем по-садистски седьмого киселя родство вода ну вот и я теперь перевожу с Немецкого по блату совнаркома по-путно на Ваганьково — саркома разрушила державу — и ежу понятно ныне бренные пожитки пора собрать — поевши и поживши — сказать «прости» родному багажу 21 февраля 2006,
Москва Хвостенко
меняет шило Ай-Петри на мыло Сены Верпа всегда умирает
Алексей Хвостенко
ты помнишь Алёша
дороги к Парижу в уме когда падают овцы в окоп колхозного рая отарой на рыжей черте горизонта отчаявшись вскоп от Балаклавы продвинуться к яме где кости француза убитого Львом Толстым с перепугу в чужом окоеме — бесправны навеки — навалóм валом в таврическом крае валили соседи в гости из Питера и фотомодель лучшего мира с французами в сети попала рыбацкие но Амадей из аборигенов бренчал на гитаре старинного строя особняков в стиле барокко хохлушки гуторя обсчитывали без обиняков нашего брата — христиан Магомета крымских татар из Чафут-Кале битой посуды какого комета коснулась хвостом! — и башка на коле дернулась в хохоте над резолюци- ей доморощенного греха в рай на земле по какой разольются реками слезы и кровь вороха лживой бумаги смыв в преисподню где Люцифер по-ленински прав в обосновании зла — преисполнен пафоса дружбы с французами прав равенства братства свободы Марии- Антуанетты лишивших с плеча! мы же своих в лагерях уморили под Аю-Дагом без палача празднуй француз воляпюковый взятье Бастилии напоруки: Марат — тушинский вор самозванец и в зяте явленный руки Малюте марать я понимаю на родину тянет гелиотины добра и забот душеспасительных в черной сутане Нотр-Дама лодки на Сене за борт 14 июля 1990,
Париж Слава Лён — поэт, прозаик, теоретик искусства. Родился 13 декабря 1940 года. Вице-президент международной Академии Русского Стиха (с 1993). Создатель Школы поэтов-квалитистов (в Московском университете им. М. В. Ломоносова, в 1955), Школы вербарта и артбука (в 1958), соорганизатор — с Эдуардом Лимоновым — группы поэтов-концептуалистов КОНКРЕТ (с 1967). Редактор альманаха Neue Russische Literatur, выходившего в Зальцбурге (Австрия) с 1978 года. Автор концепции «Бронзового века русской культуры (1953 — 1989)». Лауреат Далевской премии (Париж, 1985). Автор 40 книг стихов, 10 романов, 7 трагедий, 28 монографий по экологии природы и экологии культуры. Автор новой художественной парадигмы Третьего тысячелетия — Ре-Цептуализма.
|