Свежий Номер

№ 7 (69), 2010

С годами чаще, как ни странно,
Я вспоминаю вновь и вновь
Давида и Ионофана
Неистребимую любовь.

Среди раздора и разора
Да светится она всегда
Вселенского первособора
Неугасимая звезда.
Как жаль, что нам не дорога
Способность, нужная сегодня,
В другом увидеть не врага,
А друга верного Господня.

Всюду, где бы мы ни были
            и куда бы ни шли,
Нас окружают
Наши дорогие усопшие.
Со стены на меня смотрит
            лицо актера,
Пять лет назад игравшего
в фильмах молодых парней, —
Его уже нет, остались только фильмы.
С пластинки звучит голос певца,
Молодой и задорный, —
Певец погиб в автомобильной катастрофе.
Любимые книги, которые окружают нас,
Созданы мертвыми —
от Гомера до Маршака.
Взыскательное время
отобрало все лучшее,
И теперь кажется, что в прежнее время
люди были интересней,
И талантов было больше.
Мы не замечаем гениев
сегодняшнего дня.
И узнаем о них лишь после их смерти.
Все полезные вещи вокруг нас
            Придуманы умершими —
будь то баскетбольная корзина без дна
Или принцип распада атомного ядра.
Море мертвых заполонило нас,
И порой кажется: мы сами давно трупы,
Только пока без запаха.
Дуроги только мертвые;
Живые — не представляют ценности:
О мертвых можно сказать что угодно,
Они не воспротивятся;
И часто ускоряют
            смерть человека,
Чтобы создать о нем легенду.
Учение живого человека извращается.
Ленин, Иисус Христос, Ницше
Ужаснулись бы, если узнали,
Что сделали с их учением их наследники.
«Сталин — это Ленин сегодня…»
«Политику партии одобряем…»
«Gott mit uns…»
Да мало ли еще вранья?

О, так мы портим все речами,
Что впору вовсе замолчать!
Матерь Божья, утоли моя печали…
Разве можно лучше этого сказать?

Нет у меня ничего,
Кроме пути.
Им до конца моего
Буду идти.

Едок презренья дым,
Короб тяжел.
Давит мною самим
Выбранный долг.

Все достоянье в ней,
В горной тропе,
Зймных богатств главней,
Ценных толпе.

Родина! Мои дела
Забвением смой —
Лишь бы польза была
Тебе самой.

Все, что я здесь нашел —
Остаток пути.
Короб велик, тяжел.
Надо идти.

Расправясь с хандрой и болью,
Хожу смотреть на весну.
Еще и снега довольно
В моем заповедном лесу.
Снег скоро совсем растает,
И всходы покроют поля.
Под ногами не грязь никакая,
А наша родная земля.

Есть в поэзии республика Фарси,
В той республике глава — Фирдоуси.

У него визирь — великий Низами,
А советник — благородный Физули.

Много плававший по мудрости морям
Астрономом у него Омар Хайям.

У него разводит пышные сады
Друг садов прекрасноречья Саади.

Говорит пред ним пророчества свои
Сын узбекского народа Навои.
Том по-прежнему бунтует меж людьми
С божеством себя сравнивший Насими.

Там по дереву познанья вверх и вниз,
Словно голубь, ходит сказочный Гафиз.

Как Адам неподражаем Рудаки,
Как учитель уважаем Дакики.

И, конечно, вышеназванные все
Славят женщину во всей ее красе.

Вечно, время, по волнам своим неси
Ту страну благословенную Фарси.

Так пройти, чтоб не замолкли птицы,
Дятел чтоб не перестал стучать.
У любого встречного учиться,
Больше видеть, больше замечать.

Жить и мыслить, как велит свобода,
А когда пора твоя придет —
Умереть красиво, как природа
Пышно умирает каждый год.