Свежий Номер

№ 8 (46), 2008

Ни врагов, ни друзей — только волны,
только птицы да мокрый песок.
Хлеб печеный, немного соленый —
вкусный, теплый, пшеничный кусок.

Этим утром дождь будет соседом,
полупьяным матросом с баржи.
За калиткою — дым, значит, в среду
корка льда заскрипит на межи.

Не проехать лесными путями,
не разлить, не разрезать, не сшить.
Невесомая тень за постами
невесомых берез — словно нить

без портновской иголки. Печально
согревать руки терпким костром
у дороги, где столб федеральный
через год будет просто столбом

или оком неведомой власти.
Долгий крик в лабиринте полей…
Две монеты — на память и счастье,
никого — ни врагов, ни друзей.

Так покидают дом, так тени наши плачут,
так мягкий снег скрипит под каблуком,
так пролетает жизнь в надежде на удачу,
так нищий видит солнце за углом.

Так боль стучится в дверь, так умирают,
не приходя в сознанье — так живут.
Так, возвращая долг, по новой занимают,
так пес ложится в мокрую траву.

Так пишут по стеклу алмазною головкой,
так любят тех, кто несколько слабей,
так убегают прочь, что чувствуешь неловко
себя потом. Так кормят голубей.

Так рушат мост, так тонут в чайном блюдце,
прощая ненависть и ловкость палача.
Так первая любовь с колечками поллюций
монаху снится в предрассветный час.

Так дерево молчит, приметив лесоруба,
который выкурит полпачки натощак
и повернет обратно, выругавшись грубо.
И только это нам покажется не так.

Тебе не надо говорить —
глазами скажешь мне.
Я научился молча пить
и танцевать во сне.

Ты оглянись — каков январь,
снег выпал, как назло.
Скрипит расстроено фонарь,
знакомое: «Алло?..»

Какие странные слова:
любовь, печаль и боль.
А люди — те же острова,
и каждый помнит роль.

На перекрестке — суета,
сверни в пустынный двор.
Следы пушистого кота
Господь метелью стер.

Ты раскурила две свечи,
на тумбу падал свет.
Молчи, пожалуйста, молчи.
Нас не было, и нет…

Но тень ложилась без труда
в измятую постель…
И били в окна провода,
и маялась метель.

Теперь не надо говорить,
все сказано давно.
И ничего тут не решить.
Закончилось вино…

«После дождика в четверг» будет город белым,
и вольеры, и газон, и булыжный камень.
Снова тучи ветер мнет, как баулы с мелом.
Даже сторож не уснул от волны на Каме.

Ему кажется, что мир — это сон глубокий.
Он заваривает чай в бежевой кастрюльке.
Обжигаясь, молча пьет, повторяет строки,
а потом идет курить в обветшалой куртке.

Говорят, читать стихи — глупая забава
(лучше пара SMS и доступный номер).
Сторож тихо докурил, сел на ящик справа
и уставился в окно — мир не так огромен…