Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерПЕРМЬ НА КАРТЕ ГЕНЕРАЛЬНОЙ. Поэзия
Дети Ра СУББОТИН
ГОЛЫЙ ХРИСТИАНИН
Тени
Я видел политика,
рвущегося к власти. Его тень была тенью жабы. Я видел двух гуляющих псов (если судить по их теням), один другого вел на поводке. Я видел девушку, за которой, как за КОМСОМОЛОМ, хотелось бежать, приспустив штаны. Но, переведя взгляд на ее тень, я убежал в другую сторону. Я снял шляпу перед слоном, который отбрасывал тень человека. Я понял, ЧТО произошло. В компьютерной системе мироздания случился сбой. Тени перепрыгнули на уровень выше и стали отражать не маску, а лицо. Они выдали нас с потрохами. Хорошо, подумал я, теперь я знаю, кто есть кто, и смогу ориентироваться. Подумал и тут же испугался. Но переборов себя, вышел на свет. Тень моя была еще человекообразной, но уже нечеткой. * * *
Кто из нас уйдет иль убежит
первым в край теней? Летальный исход в самом деле будет летальным или ползучим, как мокрица? Что значит быть тенью, каково это? Кто нас станет отбрасывать? Да никто! — крикнул господин в пальто Там все наоборот Там тени отбрасывают людей и деревья в виде световых пятен и светлый человек валяется мечется в ногах тени Тут я заметил, что валяюсь в ногах этого господина Кто ты? — спросил я его Да никто! — крикнул он и расстегнул пальто: там ничего не было * * *
Размер любви моей не помню
Поднимем, братья, черный флаг как знак того, что мы сдаемся и выплывем в открытый космос на милость Бога Бог узнает нас по берцовым костям и подведет изрядно остывших гостей к термоядерному костру звезды Вселенная — это стан, но не девичий это войско, разведшее костры в черных полях бесконечности Садко
Садко (возможно, украинец,
возможно, родственник маркиза де Сада) без разрешения и без визы гулял в саду. Был ли то сад райский — про то ничего не известно. Скорее всего, сад был морской, потому что трудно дышалось и цветы пахли треской. Птицы летали какие-то странные: продолговатые и зубастые. Садко отмахивался от них золотым крестом, снятым с груди. Вдруг на него наскочил полуголый мужик, патлатый и бородатый, с рыбьим хвостом и вилами в руке. «Да кто ты такой, — закричал, — чтоб без визы гулять в моем саду!? Да как ты посмел на дно опуститься?!» Испугался Садко, задрожал, поняв, что перед ним сам царь Морской, и, упав на колени, молвил: «Смилуйся, царь-отец! Я существо суши, я купец. Торговал поэзией и прозой, да товар не пользовался спросом. Народ пошел зело пресный, читает только вывески и прессу. А казна душит налогами. Как тут было не закручиниться!? Вот я и купил на последний рубль бутыль зелена вина, и, осушив ее до дна, пришел туда, где много соли и совершенно нет кина». «Это хорошо, — сказал Морской, — что ты не любишь кино. Кино — говно, опиум для народа; у него плебейская порода. Пойдем, я познакомлю тебя с тоской». «А книги, царь, у тебя есть? Дюже почитать захотелось». «Как же, как же! Полное собрание декаданса…» Между тем кальмар чернилами кидался, намекая, что наступает ночь. А быть может, он просто писал письмо маме? Но нет: письма по воде пишет только Нептун своими державными вилами. А кальмар-кошмар не полномочен. У него одни щупальца, он дитя ночи. «Вот мои дочери!» — крикнул царь. Испугался Садко, как бунтарь. И как верный муж и отец взял кинжал и отрезал себе… Купец стал скопец. Тут, собственно, и сказке молодец. * * *
Неужели правда, что мы нули?
Но нули круглы, а мы худы значит, мы единицы говоря по-школьному, колы Потому давайте веселиться обнимая друг друга за углы Кол — оружие пролетариата Пролетарий Иван Грозный садил на него супостата за то, что тот съел его суп С тех пор мы недолюбливаем Ивана намекнувшего, что мы голубые А мы не такие мы красные да белые Вбитые по колено в границы мы — пограничники огородов Морковная ницца нам снится поскольку мы дети земли Мы любим свою маму какие же мы нули?! * * *
Если на крест накинуть пальто и шляпу,
крест превратится в пугало, и ангелы никогда не слетятся на твой огород. Хороший христианин — голый христианин. Канатоходец
Путь его ужасно узок
Воробьиный шаг в сторону означает побег из этого мира Он ахиллес чья жизнь ушла в ступни И канат только нить для Мойр циклопоподобных Если канат это его земля то земля его не держит ходит ходуном из-под ног уходит Он усмиряет ее палкой палочный режим иначе говоря баланс А вокруг него пропасть Упасть в пасть пустоты и пропасть Дорога его пряма как полет пули И жизнь его только веревка которая неизвестно где берет начало и где кончается И только кажется что он СТОИТ на ней На самом деле она держит его ЗА ГОРЛО * * *
Стрекоза над водой замирает и видит себя в голубом небе среди облаков но она знает: это оптический обман и чтобы попасть в небо надо пройти зазеркалье Зазеркалье рядом но что-то останавливает стрекозу упасть в это жидкое вязкое стекло Быть может, догадка что там исчезнет все в том числе и небо Анатолий Субботин — поэт, прозаик. Родился в 1957 году в Чердынском районе Пермской области. Участвовал в нескольких поэтических группах: «Времири» (1977-1979), «Политбюро» (1989-1991) и «Монарх» (середина 90-х). С 1999 года — член Союза российских писателей. Стихи публиковались в сборниках «Монарх. Семь самозванцев» (Пермь, 1999), «Антология тишины» (Пермь, 2002), проза — в альманахе «Лабиринт» (Пермь, 2000-2001) и журнале «День и Ночь» (Красноярск, 2004). |