Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерСтатьиЮрий ОРЛИЦКИЙ ЗАМЕТКИ О «СВОБОДНОМ СТИХЕ» АННЫ АЛЬЧУК Творчество Анны Альчук на сегодняшний день можно считать
абсолютно научно не изученным: отдельные заметки о ее индивидуальном
стиле, сделанные в работах Н. Фатеевой, Н. Азаровой, Д. Суховей и др. — это на сегодняшний день только подступы к теме. Не станут исключением и наши конспективные заметки, цель которых — первая попытка разобраться в специфической природе стиха А. Альчук. Причем интересовать нас будет в первую очередь не ее визуальная поэзия, а именно традиционное стихотворное творчество, хорошо представленное в нескольких прижизненных книгах поэтессы; в центре нашего внимания — своего рода авторское избранное Альчук — ее книга 1999 года «Движение», включающая произведения 1977& 8210;1997 гг. Для теоретика стиха в творчестве Альчук, как нам представляется, особый интерес имеет ее отношение к свободному стиху и к тому новейшему явлению современной отечественной стиховой культуры, которое мы с Анной Андреевой в свое время предложили называть гетероморфным стихом (ГМС) [1]. Как известно, Анна Альчук писала и вполне «традиционные» верлибры в духе Бурича и Куприянова, однако в большинстве случаев характерная для «негативного» свободного стиха европейского типа строгость запретов на использование различных «рецидивов» предшествующих стиховых систем ее не вполне устраивала. Поэтому ГМС, предполагающий постоянную смену установок и причудливые, непредсказуемые изменения природы стиха по ходу развертывания текста, более подходили к характеру ее творчества, синтезирующего различные тенденции и культурные потоки: это касается и упомянутой уже тяги к визуальности, и разнообразных опытов в духе японской поэтической традиции, и своеобразных дериватов античной метрики и многого другого. Для русской поэтической традиции одним из наиболее очевидным отступлением от канона традиционно оказывается отказ от рифмы. С точки зрения, рифменной организации из 45 стихотворений, вошедших в книгу «Движение», шесть можно определить как написанные разными типами стиха нерифмованные произведения, еще в одном встречаются, наряду с рифмованными, холостые строки. Еще 28 стихотворений — наиболее интересные для нас сегодня — в той или иной степени соотносимы со свободным стихом, то есть также последовательно лишены как рифмы, так и других вторичных стихообразующих признаков, в полном объеме представленных в классической силлаботонике. Абсолютно метрически неупорядоченных текстов (т.е. верлибров буричевского типа) в книге «Движение» не так много: это третье стихотворение из цикла «12 ритмических пауз» («скарабеи в каждый ручей...», две трехстрочные «японески» из этого же цикла и три стихотворения из цикла «Движение». В остальных 39 «свободных» стихотворениях книги отчетливо ощутимы силлаботонические метры. Если это совершенно разные по своей природе и стопности метры, у нас есть все основания трактовать такие стихотворения тоже как верлибры; это в полной мере относится к таким стихам, как «Тело эльфа и слова», «у сизо-листвы...», «расправила крылья...», «Они отражаются точно и укрупненно...», «Посмотрите, у меня там никто не ползает?..». Однако в подавляющем большинстве случаев в стихотворениях Альчук решительно преобладает один тип метра (обычно — трехсложниковый), причем, чаще всего им оказывается дактиль. Опирающиеся на частичную метризацию стихотворения можно рассматривать как своего рода переходные формы, специфика которых у Альчук заключается в метризации, прежде всего, начальных строк стихотворения, а иногда — в метрической организованности не всех строк, а только их фрагментов. Первоначально такой текст может восприниматься как силлаботонический, а затем, буквально на глазах читателя, он «разваливается» в «свободный». Приведем примеры. В стихотворениях, составивших цикл «Двенадцать ритмических пауз», встречаем такие строки: так исчезает фарфор / руки (Дак3+Я1) в — залах янтарных пантер / глаза (Дак4+Я1) и т.д.; как видим, каждая из приведенных строк может быть представлена как сумма аналога классической трехсложниковой строчки и дополнящего ее, не сопоставимого со строкой краткого фрагмента двухсложниковой речи. Кстати, такое соотношение вполне соответствует общей трехсложниковой ориентации большинства «свободных» от строгой регулярности стихотворений Альчук. В ряде случаев строки могут формироваться как аналоги цезурированных строк одного метра: вереск огня в паутине / времени (Дак3+1) Другие стихотворения Альчук имеют вполне устойчивую метрическую основу. Так, в основном из трехсложниковых строк «сложено» дактилическое в своей основе стихотворение Рождество И сквозь свеченье повел... Виолончели сплетали вечно горящие ветви, Лепились любовью моей к сумраку. О, Уходящий навстречу спешащим, В искрящих затонах города в каждый час Путь твой — от света дня Ни проступивших глазниц, на картонных сцеплений Видеть не хочешь... Я Остаюсь у рождественской ели. Еле держится треплемый ветром на ветках жалкий дождь И осколки упавших игрушек, и иглы ели Устилают путь. Но и здесь перед нами — не просто дактиль, а своего рода
фантазия на тему этого классического русского метра. Первая строка
стихотворения может рассматриваться как вполне правильный трехстопный
дактиль с пиррихием на первой стопе и мужским окончанием, вторая — как
сумма двух трехстопных дактилических строк (или одна цезурированная
посредине шестистопная); третья, если рассматривать ее изолированно,
предстает как комбинация трех стоп амфибрахия и одной стопы дактиля.
Однако если объединить вторую и третью строки, можно и здесь «обойтись»
без амфибрахия: при чтении двух строк без послестрочной паузы образуется
дактилическая квазистрока протяженностью в шесть стоп, за которой следует
отделенная цезурой еще одна стопа этого же размера (напомним, что
аналогичные опыты проводил в свое время Максимилиан Волошин, — как в
переводах Верхарна, так и в оригинальных стихотворениях и
поэмах). Точно так же четвертая строка стихотворения точно укладывается в схему четырехстопного дактиля, а строки с шестой по восьмую тоже можно рассматривать как различные модификации дактиля. Финал стихотворения (строки 9-10) аналогичным образом можно рассматривать как усложненный вариант другого трехсложника — анапеста. Таким образом, только две строчки стихотворения — пятая и последняя, 11-я, — не сводятся к трехсложникам и могут рассматриваться как явные аномалии. Однако и пятая строка начинается двумя стопами амфибрахия, который может рассматривать и как две последние стопы, своего рода наращение дактиля предыдущей строки, за которыми следует стопа дактиля и две стопы хорея; последняя строка может интерпретироваться как трехстопный хорей. Таким образом, перед нами гетероморфная метрическая конструкция особого рода: при явной ориентации на дактилический метр и трехсложниковую организацию текста в целом, количество и разнообразие отступлений не позволяет интерпретировать текст в классической силлабо-тонической парадигме, при том что все отклонения вполне поддаются последовательному описанию в терминах этой стиховой системы. «Античное» по тематике стихотворение Альчук «Дочери Миния» сочетает в своей структуре в основном два типа стоп — дактилические и хореические, что позволяет рассматривать его как своего рода далекий дериват русского гекзаметра, также состоящего из таких стоп. Дочери
Миния своды грозящие эхом свирели сквозные в зарослях-залах янтарных пантер глаза и стены так истончаются птицы влетают отрясти свои лозы в зори врасти Диониса пространств распрямляя воздух... Первая строка стихотворения — пятистопный дактиль с
мужским окончанием, во второй до хорея усечена четвертая стопа, в третьей
— до хорея же первая; при этом вторая и третья строки имеют характерное
для гекзаметра женское окончание. Вторая половина стихотворения состоит из трех укороченных трехударных строк; первая состоит из хорея, дактиля и хорея, вторая — из двух хореев и дактиля. И только последняя строка имеет наиболее свободное строение: ее можно интерпретировать как сумму двух стоп амфибрахия и стопы хорея. В целом же, «Дочери Миния» написаны гетероморфным белым стихом, имеющим устойчивую дактилическую основу, которая, в сочетании с отдельными хореическими строками, создает образ гекзаметра; как видим, и здесь Альчук идет по своей излюбленной схеме: от упорядоченного начала к свободному финалу. Однако самое важное заключается в том, что, в отличие от традиционного ГМС (характерного, скажем, для поэзии Хлебникова, Хармса, Олейникова, Айги), предполагающего, в первую очередь, гетероморфность строк, целиком выполненных тем или иным типом стиха, описанный стих подразумевает также возможность гетероморфности и внутри строки. Такая «сквозная» гетероморфность и составляет, как нам кажется, отличительную особенность освобожденных стиховых форм Анны Альчук, особую интонацию и ритм ее стихотворений. Юрий ОРЛИЦКИЙ Примечание: 1. Впервые концепция ГМС (гетероморфного стиха) предложена
в нашем совместном докладе «Гетероморфный стих в современной русской
поэзии» на Международной конференции «Славянский стих: лингвистика и
структура стиха» (21 — 27 июня 2004 г., Москва, Институт русского языка
РАН), основные положения которого опубликованы в статье: Орлицкий Ю.
Гетероморфный (неупорядоченный) стих в русской поэзии // НЛО. 2005. № 73.
С. 187 — 202.
Юрий Орлицкий — поэт, доктор филологических наук, автор трех монографий (Стих и проза в русской литературе: Очерки истории и теории. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1991. 200 с.; Стих и проза в русской литературе. М.: РГГУ, 2002. 685 с.; Динамика стиха и прозы в истории русской словесности. Монография. М.: РГГУ, 2008. 845 с.) и более 500 статей по теории и истории русского стиха и современной русской поэзии. |