Свежий Номер

№ 10 (60), 2009

Я прожил в Киеве почти два года. В 2000-е годы. Там тоже вел дневник.

Февраль. Был в Киеве. Впервые за последние двадцать с лишним лет. Красивый, теплый, почти европейский город. Прекрасная еда, красивые девушки…
Заграница. Похоже на заграницу. Надписей на русском языке практически нет. Хотя, конечно, все говорят на русском. Подобное не смогли бы придумать и самые талантливые сюрреалисты.
Какая же была могучая страна — СССР. Ее расчленили ловко и цинично. Тоже самое сделают и с Россией. К сожалению, у меня в этом все меньше сомнений.

Через месяц надоедает гулять даже по Киеву. А есть не надоедает.

Ходил, как всегда, на «Бессарабку». Спрашиваю у одной продавщицы: «Абрикосы почем?» «Пятнадцать гривен». Иду дальше. Она вдогонку: «Что, и пятнадцать дорого?! Значит, ты не на тот рынок пришел». Я молчу и думаю: «А ты не в ту страну приехала…»

— Можно Свету?
— Не мае. Буде пизднише.
— Нет, Пизднишу не надо. Можно Свету?

Знаменитый киевский аккордеонист Ян Табачник называет журналистов, пишущих заказные статьи, «бумажными киллерами». Это правда.

Боря, как жаль, что ты уезжаешь. И с кем я буду пить пиво на Крещатике и рассуждать о стихах и журналах, о планах на будущее etc? Скажи мне, Боря, зачем мы всегда куда-то едем? Разве есть города лучше и красивее, чем Киев и Москва? Впрочем, о чем я говорю? Ведь я сам никогда не жил на одном месте. Более десяти лет я шлялся по земному шарику, любя даже не самые подходящие для жизни его закоулки. Боря, почему ты не отвечаешь на письма? Наверное, потому что и я не пишу тебе.

Я не лечу в самолете. Я иду по Крещатику на «Бессарабку» за абрикосами. Я жив. Я счастлив.

Иногда мне кажется, что я биоробот, но с нечетко встроенной в меня программой. Контакты какие-то отошли, что-то в компьютере (мозге) расстроилось. И вот я не знаю, что делать. Отсюда все эти полоумные метания. По земному шару, по делам. Я был боксером, футболистом, хоккеистом, аккордеонистом, изучал иностранные языки, верил в коммунизм, потом учился в религиозном университете, работал журналистом, редактором, дворником, сторожем, вахтером, занимался рекламой, страхованием, нефтью… И все время искал (ищу) себя. А нашел себя (был такой период в моей жизни) — в другом человеке.
Поделился этими мыслишками со своим товарищем Вадиком Баевым. Он сказал: «Может быть, мы из тех роботов, которые постепенно превращаются в людей».
…Татьяна Бек много лет назад самоиронично говорила: «Что-то в нас с тобой, Женька, недосыпали…»

Раньше было так.
Ищу очки, потом нахожу их у себя на носу.
Длилось это минуту-две.
Вчера искал очки минут десять. И обнаружил опять-таки у себя на носу.
Хуже другое.
Иду намедни домой по Арбату, говорю по телефону, а сам думаю: где же мой телефон?
Не оставил ли я его в «Му-му»?
Это уже совсем плохо. Это первые признаки маразма.
Надо отдыхать.

«Вест-Консалтинг» начал новый Интернет-проект. Он называется «Читальный зал» (reading-hall.ru). Интернет-проект объединяет многие журналы, в частности, «Литературная учеба», «Футурум АРТ», «Комментарии», «Российский колокол», «Ковчег», «Современная поэзия», «Журнал ПОэтов», «Зинзивер», альманахи «Илья», «Другие», газеты «Литературные известия», «Мол» и многие другие издания.
Не буду скрывать, «Читальный зал» возник под влиянием родственного и дружественного проекта «Журнальный зал».
Ничего нового мы не изобретаем. Мы объединяем в единое литературное Интернет-пространство достойные, на наш взгляд, издания.
«Читальный зал» — широкий проект. Мы печатаем не только новинки толстых журналов, мы печатаем новинки тонких журналов, альманахов, Интернет-изданий, небольших издательств.
Убежден, что мир литературы должен быть многополярным. Только тогда читатель сможет составить адекватное представление о современной изящной словесности.
Проект будет расширяться. Уже поступили заявки на вступление в «Читальный зал» целого ряда изданий из России, стран ближнего и дальнего зарубежья.

Я не был в отпуске пять лет. Это, конечно, безобразие.
Отдыхать необходимо. Отдых — важнейшая составная часть профессии бизнесмена.
И вот — сентябрьский (с 6 по 9 число) круиз по Волге.
Это счастье. Это покой, умиротворение, чайки, вода, ночные закаты.
Это старинный и величественный, как сама святая Русь, Ярославль.
Это шумный, напоминающий Москву, Нижний Новгород.
Это уютный и родной город Чебоксары — я там закончил университет.
Впечатлений много. Лучше всего их выразил мой фотоаппарат. (См. фоторепортаж в газете «Литературные известия» от 18 сентября 2009 года.)

На корабле познакомился с одним замечательным человеком, писателем Сашей К.
Он — в прошлом охотник — интересно рассказывал про медведей.
Медведя, оказывается, днем увидеть практически невозможно. Он — очень умный и осторожный зверь — выходит на промысел ночью. Выходит на ячменные поля. Там его и поджидают охотники. Причем, подкрадываются к нему в носках — иначе нельзя. Услышит.
— Когда охотишься на медведя, — рассказывал Саша, — не очень понятно, кто на кого охотится. Если ты стрелял в медведя и не попал, то шансов выжить у тебя не много. Медведь бегает в разы быстрее собаки. Сказать, что он бежит, значит, ничего не сказать. Он летит. И по деревьям не лазает — взлетает на них. Если медведь летит на тебя, не наложить в штаны практически невозможно. Убежать нельзя. Можно попытаться еще один раз выстрелить. Третьего раза, как правило, не бывает.
Очень опасна медведица с медвежатами. Она иногда — случайно — выходит днем на прогулку, натыкается на грибников. И тут не до шуток. Медведица их не понимает. За медвежат готова горло перегрызть любому. Даже тем, кто не имеет к охоте никакого отношения.
— Медведи очень похожи на людей, — продолжал Саша, — кисти рук, строение черепа и т.д.
…Рассказал про Сашу и медведей Настюшке.
Она чуть не плачет:
— А зачем он на мишек охотится?!

На корабле было много женщин.
Я, конечно, пытался произвести на них впечатление.
Сейчас принято хвалиться богатством. Поэтому я рассказывал о своих апарт-отелях на Западе, могучем издательстве и т.д. В общем, хвастался.
Но однажды мне весь кайф обломали.
Моя старинная подруга Оксана М., которая случайно оказалась в том же круизе, сказала в присутствии многих:
— Степанов, я твои байки слушаю уже двадцать лет. Ты это все заливал, когда мы еще работали в газете «Семья».
В общем, облом.
Пришлось вечерами любоваться исключительно закатами.

Шел по Гоголевскому бульвару домой на Трубниковский.
Вижу: полыхает яркий красивый закат. Точно на Волге.
Пригляделся: это большой телевизионный экран показывает.
Закаты в Москве только по телевизору.

Шел домой по Арбату. Рядом с «Художественным» в переходе шли танцы. Ребята «клеили» девчонок. Я смотрел на них и завидовал.
Двадцать лет назад и мы с моим другом Юрой были такими же. Теперь Юры нет. А мне, кажется, пора переходить на тренерскую работу.

Я вдруг понял, ужаснувшись, что мое ежедневное соприкосновение с музыкой происходит только на улице — вечером на Арбате, когда я иду домой и слушаю бродячих музыкантов.

Попугай, которого принес на работу Андрей, меня поражает. Он сидит на пороге клетки. То есть он не в клетке, но и не на свободе.
Попугай облюбовал очень правильное местечко.

Дискутировали с Анечкой об интеллектуальных возможностях попугая.
Я, как всегда, преувеличивал. Анечка — преуменьшала.
Анечка считает, что у этого попугая небогатые жизненный опыт и кругозор — он ничего, кроме клетки, не видел.
Я считаю, что он, сидя на порожке, все-таки многое видит. Тем более Андрей клетку с ним (попугаем) таскает за собой повсюду.

Позвонил поэт-песенник Герман Витке. Стали вспоминать девяностые, журнал «Столицу». Потом он говорит: «Старик, как же давно мы живем!».
Да, Гера, моложе не становимся.

22 сентября на открытии выставки нонконформистов в Музее современного искусства разговаривал с Борисом Асафовичем Мессерером, художником и мужем Беллы Ахатовны Ахмадулиной.
Спросил его:
— Вы читали мое интервью в «Экслибрисе?» Я там, в частности, пишу, что Ахмадулину не печатает «Новый мир».
Он сказал:
— «Знамя» печатает.

Был в одной компании с Верой Х. (дочерью легендарного художника).
У нее абсолютно иконописное лицо.
Разговорились.
Она меня поразила. Живут они предельно скромно. Денег не хватает. Ее муж (актер) — без работы, пробиться не может. Меценатов у ее отца (этого знаменитого художника) нет. Вера — тоже художница. Ее брат (Иван) расписывает храмы.

Нет ни плохих, ни хороших.
В каждом — добро.
И в каждом — зло.
А вот ситуации в жизни разные. И желательно не попадать в ситуации, когда зло (в тебе!) окажется сильнее добра (в тебе).
А вообще, все хорошие, когда не затрагивают их интересы.

Смотрел в выходные (1 августа 2009) «Калину красную» в тысячный, наверное, раз. То, что Шукшин гений, говорить нет смысла. Это абсолютно ясно.
…Мы с Наташей стали похожи на этих старичков-родителей, которые воспитывают Любку Байкалову (Настюшку). Такие же смешные и беспомощные.