Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерПоэзия союза писателей XXI века на карте генеральнойСергей БРЕЛЬ
ГОЛОС КРОВИ
Чайковскому Какая это доблесть — жить в Клину,
в плену любви и сумраке клювастом, вести с водой и совестью войну и знать, что называют педерастом. Какой конфуз! Какой зари излом — взять острова и положить на ноты и в лебедином горле мерить ком симфонии, болезни и зевоты. Какая пытка: что сказал Антон? что поутру рвало, а ночью — вылось, и партитурой выведенный стон вселенской черни отдавать на милость. Быть другом, братом, мужем, должником, когда минор во рту расплавил десны, узнать не тесноту под языком, а радость жить, и чувствовать, и мерзнуть. Когда в груди не линия ребра, а два ключа — кастальский и скрипичный, не разменять чужого серебра, оставив свет жеманный и трагичный. 2002
Животным
Н. Заболоцкому
Мы не одни в своем непониманье,
есть вол и лев, есть заяц и енот, бессмертный слон и мертвый взгляд вараний, продрогший волк и камышовый кот. Скитальцы леса, прерий лихоимцы… Спешат урвать хоть часть от тяжких благ орангутанга детские мизинцы и старческие челюсти макак. Уста гиен, жираф темноязыкий, — борьба и радость и любовный зов. Мы — среди вас, нет, не «венцы» и «пики», — бормочущее стадо мудрецов. Щедры в речах, в сражениях — бессильны теснить врага одною сталью мышц. Един наш путь, наш камушек точильный, но только вам дано не прятать лиц. Вам — топь болот, и хлябь, и боль, и холод, смрад разложенья, роды в полутьме, огонь соитья, молодость и голод, а мы все муки пестуем в уме. Вам голос крови — воль путеводитель, и властны боги троп, берлог и гор, а нам неведом собственный Спаситель, но внятен грех и явственен позор. Вы — слуги слуг! Мучительные сонмы взывают к смерти — мужественный вой, и плачет слух, кочевьем вознесенный, и длится ужас спячки вековой. 2002
* * *
Разрушенный костел без витражей и кровли,
о чем ты нашептал проезжим поездам? Кому-то — Краков, Гданьск, а ты землей уловлен, среди немых равнин — застывшая слюда… Туриста манит даль, купца и пилигрима, лишь одинокий клен у темных стен замрет. О чем тебе вопить, печали пантомима, к чему напрасно длить оборванный полет? Пусть новый возведут — в Москве или Варшаве, подальше от умы смущающих руин, но страшно кирпичей, чей холодок державен и для огня молитв уже не уязвим. Костел моей души! ты был костром недавно, но разметала жар бессмысленная сталь; теперь ты так же наг, покинут и раздавлен; в пределе бродит пес и воет на алтарь. Так буднично забыт и, словно обувь, сношен, пока приход и клир спешат своим путем, но чуть растает снег, взойдет росток, быть может, украсив твой порог, разрушенный костел. 01.2008,
Варшава — Прага * * *
Марианне Соломко
Ты в скоротечности минут
играешь Брамса, и я скрываюсь, как в редут, в ручное рабство, чуть эти руки, дань строке отдав, срывают то польки ветреной букет, то клевер арий; чуть фортепьянных тронешь струн тысячелистник, и, обреченные костру, роятся мысли. Ты вся исполнена тоски, ты вся на грани, и есть ли в мире пустяки, что злее ранят? Ты — верх отчаянья, ты — весть о предстоящем, в тебе — неведенье невест и то, что слаще для нежной оторопи губ морошки круглой, но не останутся в долгу у звука — губы. В любой эпохе жить вольна, не полагаясь на небо, — только тишина да Иоганнес, ведь тщетно прятаться в глуши за падежами, где дышит музыкою жизнь со всех скрижалей и где похоже на кувшин пролитых сливок все, чем напрасно дорожил, копил ревниво, ведь так раздать себя — без драм и жалоб книжных способны только ты и Брамс, а третий — лишний. 2008
* * *
Слоны, столетия живые
глядят на игры ребятни. Ярмо забот на мощной вые, они — посты сторожевые, хоть нежность в толще их брони. Пускай кренит судьбы синкопа, погонщик тыкает крюком под ухо. Все подвластны тропы их тишине широкостопой — пророки странствуют пешком. Он зверь и бог, Ганеши думы предвечной чистотой полны; а люди гневны и угрюмы, за ними муки каракумы, обиды мира и войны. Величию пристала кротость, и, так изящно неуклюж, он — кредитор, а мы — банкроты, и скудный человечий опыт не трогает слоновьих душ. Пусть на спине его, как барин, рассядешься, пойми, глупец: слоны еще при Ганнибале грозили, бились, погибали... Ты — червь и раб. Он — царь и жрец. 2014
Сергей Брель — поэт, прозаик, публицист, сценарист. Кандидат филологических наук. Родился в 1970 году в Москве. Преподает литературу и сценарное мастерство в школе № 179 при МИОО, ведет экскурсии в исторических кварталах Москвы. Автор поэтических книг «Мир» и «Свой век». Публиковался в журналах «Дети Ра», «Зинзивер», «Новая Юность», «День и Ночь», газете «Литературная гостиная» и др.
|