Архив

№ 17, 2006

21 февраля 2006 года, в Москве, после тяжелой болезни, на 72-м году жизни, скончался выдающийся русский поэт Геннадий Айги.
Геннадий Айги — народный поэт Чувашии, Командор Ордена искусств и литературы Франции, лауреат многих престижных литературных премий. Его стихи переведены более чем на 40 языков и опубликованы в Германии, Франции, Англии, Швеции, США и во многих других странах.
Геннадий Айги родился 21 августа 1934 в деревне Шаймурзино в Чувашии. В 1953 — 1958 годах учился в Литературном институте имени Горького в Москве (был исключен «за написание враждебной книги стихов, подрывающей основы метода социалистического реализма»). В 1961 — 1971 годах работал в музее Маяковского. Первые публикации стихов — на чувашском языке (с 1949 года; в 1958 году вышла первая книга). С 1960 года писал стихи только на русском языке. При этом много переводил на чувашский язык русских и европейских поэтов.
В четверг, за три дня до кончины Геннадия Николаевича, мы были с друзьями (Юрой Милоравой и Таней Грауз) у него в больнице. Его супруга Галина Борисовна Куборская-Айги разрешила нам поговорить пять-десять минут.
Айги обрадовался нам. Мы обняли его и поцеловали.
Мы рассказали нашему старшему великому другу о работе над сборником статей, посвященных его творчеству. Сообщили ему, что он награжден премией журнала «Дети Ра». Успели. Больной Айги улыбнулся, похлопал в ладоши. Обрадовался, как ребенок.
Я рассказал ему, что вышел сборник сочинений лауреатов премии Андрея Белого, в котором напечатана замечательная подборка стихов Айги, составленная его другом Арсеном Мирзаевым.
Он улыбнулся. И сказал, что этот сборник у него есть.
Галина Борисовна прочитала в высшей степени прекрасное и поэтическое письмо Акимицу Танаки, которое он прислал Геннадию Николаевичу. Айги разрешил его напечатать.
Потом сказал, что в готовящемся сборнике о нем есть интересные материалы. Попросил Галину Борисовну принести на следующий день 10 листочков хорошей бумаги. Он хотел писать стихи. И диктовать письма друзьям.
Даже накануне смерти он очень заботился о журнале «Скандинавия-Волга».
Мы дружески общались много лет. Приезжали с Юрой Милоравой (его ближайшим товарищем) в гости к чете Айги, на станцию «Рабочий поселок», в скромную двухкомнатную квартиру, заставленную книгами. Разговаривали о жизни, о поэзии…
Айги был очень щедр. Дарил книги. Дарил свое общество. Беседовал с нами. Просвещал. Это был великий энциклопедист, знаток поэзии, философии, иностранных языков…
Его уход — это сильнейший удар по русской поэзии, который мы еще в полной мере не осознали.
Однако остаются его книги, его дети. Остается память о великом поэте и человеке. Прощайте, дорогой и любимый Геннадий Николаевич. Пусть земля Вам будет пухом.

С уходом Айги современная русская литература потеряла, возможно, одного из последних своих по-настоящему больших поэтов, через которых проходила живая связь между днем сегодняшним и вчерашним, имея в виду в данном случае — не последние десятилетия, а тот период ХХ века, когда возник и попытался реализовать себя авангард. Авангардное искусство, сопряженное с такими именами, как Хлебников, Давид Бурлюк, Кручёных, Елена Гуро... Именно от них, от их просветлений — свет поэзии самого Айги, и он не скрывал никогда своей особой любви к этим мастерам, впрочем, подчеркивая, что считает себя, прежде всего, «малевичианином». Да, именно на стыке слова и графического, живописного эксперимента рождались многие стихи Айги. Хотя, к примеру, блестящий французский переводчик Андре Маркович, переводивший его тут, находит более глубокие связи, полагая, что в чем-то Айги шел от Баратынского.
Разумеется, о подобном можно много рассуждать. Но нельзя при этом забыть и то, что Айги был чуваш — и первые свои поэтические опыты сделал на родном языке. Нельзя забыть и то, что огромную поддержку — прежде всего духовную — получил он у французских мастеров, в частности у Рене Шара и Мишо. Его связывала дружба с большим режиссером Антуаном Витезом, с которым он познакомился в 60-е годы в Москве. Тогда же познакомился Айги и со своим будущим переводчиком во Франции Леоном Робелем, который на многие годы стал его главным проводником к французскому читателю. Свою любовь к Франции Айги, в свою очередь, выразил, прежде всего, в составлении Антологии французской поэзии на чувашском языке. В 1972 году за этот труд он удостоился премии Французской академии. Говоря именно о французских наградах, отмечу, что 1998-м году поэт был удостоен и звания «Командора Ордена искусств и литературы».
Это лишь о каких-то контактах Айги с Францией, где он стал бывать с 1988 года. Мало кому известный на Родине, поэт на обочине, поэт вне идеологии, Айги вообще получил признание прежде всего на Западе. В Германии публикацией сборника, подготовленного профессором Казаком, а тут, в Париже, книгой «Отмеченная зима», которую издали Андрей Синявский и его жена Мария Васильевна Розанова. Я имею в виду их издательство «Синтаксис». Это был 1982 год. Предисловие к «Отмеченной зиме» написал известный французский поэт Пьер Эмманюэль.
Позднее несколько книг Айги тут выпустил его друг, русский парижанин Николай Дронников. В России первый сборник Айги с предисловием Евтушенко появился значительно позднее изданий западных. Если же говорить о наиболее представительном сборнике его, то, конечно, надо сказать о «Разговоре на расстоянии» — эту книгу, своеобразный альбом, в издательстве Лимбус-Пресс на своих плечах, по существу, вынес прекрасный питерский поэт Арсен Мирзаев.
Буквально вчера московский поэт, издатель Евгений Степанов прислал мне по Интернету весточку, где сообщил, что спешит завершить работу по подготовке сборника статей, посвященных творчеству Айги. И добавлял: Гена — слаб...
Ну, о том, что он слаб, я знал. Недели три назад я разговаривал с Айги по телефону (Геннадий был в этот момент дома, хотя последние недели в основном проводил в больнице, в раковом отделении) — говорил он с трудом, делая большие паузы. Чувствовалось, что дышать ему тяжело.
Близкие его, друзья и в Москве, и в Чувашии, и во Франции, в других странах — а их было и есть немало — знавшие о тяжести болезни Геннадия, конечно, никаких иллюзий не испытывали. Тем не менее, смерть эта, как всегда, оказалась слишком быстрой. Слишком неожиданной.
Так что, сейчас, еще не в состоянии осмыслить значение этой потери, я хочу лишь послать отсюда, из Парижа, свой поклон скончавшемуся другу-поэту, выразить соболезнование его жене Гале, сыну Алексею... Разделить со всеми его любившими печаль.

«ЗДЕСЬ БЫЛ Г.Н. АЙГИ»