Архив

№ 15, 2006

Юрий Батурин (политик и космонавт). В космосе самое интересное — экипаж.

Лев Толстой. Настоящая жизнь совершается там, где она незаметна. Никто не видит, как растет трава и зреет зерно.

Конфуций. Я знаю, как ловить рыбу, — она в воде. Я знаю, как ловить птицу, — она в воздухе. Знаю, как уловить змею и крота в земле. Но где и как ухватить дракона?

Дракон. Я знаю, как проглотить Конфуция. Но как сожрать Лао-Цзы?

Лао-Цзы. Дракона надо ловить в себе.

Я. Слово «бесконечность» надо заменить «необъятностью». То, что бесконечно для одного, вполне объемлемо для другого. Бабочка, живущая один день, вряд ли в состоянии представить жизнь человека, а человек, живущий 70 лет, не понимает, что значит один день бабочки. Если человек поймет бесконечность дня бабочки, он почувствует вечность.

Спиноза. Итак, совершеннейший человек ни о чем так много не думает, как о смерти.

Я. Спиноза умер 42-х лет от роду от туберкулеза.

Спиноза. Сам я об этом ничего не знаю и знать не хочу. Ибо существующее по определению существует, а не существующее по определению не существует. Смерть — не существование. Следовательно, ее нет. Вечность — существование, следовательно, она есть.

Александр Лазаревич. Спиноза говорит, что все связано цепью причин и следствий, а по-моему, кругом один хаос.

Философ Зарбабов. Был у нас в МГУ семинар по необходимости и случайности. Руководитель бухтел нам про закономерность. Мол, случайность — частный случай закономерности. Утром шел на семинар по Моховой, у троллейбуса верхняя чашечка сорвалась и по темени. Наповал. На том семинар и закончился.

Вовка.

Перед вами, детки, утка.
Она большая прости-
те, дети,
это слон.
Он огромен и силен.
У него, как у китайца,
Выросли большие...
уши.
Перед вами гага-птица,
Она мороза не боится.
Целый день сидит в гнезде,
Ковыряется...
в пуху.
Знаешь, что такое бесконечность?

Я. Не знаю.

Вовка.

Папе зделали ботинки,
не ботинки, а картинки.
Папа ходит по избе,
бьет мамашу по пи-
зделали ботинки,
не ботинки, а картинки.
Папа ходит по избе,
бьет мамашу по пи-
зделали ботинки...

Ванька.

Я приехал из дерёвне
На Марусю поглядеть.
Вижу, здесь народу много,
А Маруси совсем нет.

Маруся. Здравствуй, Вантя.

Ванька. Здравствуй, Мантя.

Маруся. Ты откуда?

Ванька. Из деревни.

Обещал тебе я, Мантя,
Лапти новые принесть.

Маруся.

Что ты, Вантя, одурелый?
Буду лапти я носить!
Я могу, по крайней мере,
Калоши новые купить.

Куратор профкома литераторов. Мы созданы для того, чтобы не было праздношающихся и безнадзорных литераторов. Мы должны принимать всех, кто печатается, даже тех, кто сидел в тюрьме.

Заместитель куратора. Мы должны принимать даже тех, кто будет сидеть в тюрьме.

Я. Только я вступил в профком литераторов, чтобы не быть обвиненным в тунеядстве, как в газете «Советская культура» появляется статья «Крыша», где черным по белому написано, что так называемые профкомы стали крышей для сомнительных личностей и тунеядцев. Профком прикрыли, но, к счастью, обрушилась и советская власть.

И сказал Лот жене своей: «Не смотри на меня, как я возлежу с наложницами». И жена Лота свято соблюдала запрет. Но однажды пришли странники и по обычаю сначала возлегли с дочерьми Лота, а потом потребовали самого Лота вместе с женой. Жена Лота узрела, как странники возлегли с Лотом, и тотчас превратилась в соляной столп. Странники бросили Лота и стали жадно ее лизать. Им не хватало соли. С тех пор кто бы ни приходил к Лоту, первым делом лизали его жену, а уж потом требовали дочерей и хозяина. И чем больше они ее лизали, тем ласковей становились и безотказней. Так что возникла пословица: «Хочешь полизать жену Лотову?» Так говорили жены мужьям, кои всем пресытились и желали солененького. Царь Соломон велел поставить жену Лотову в святая святых и приходил к ней, пресытившись сорока наложницами на ложе. И тотчас оживал Соломон и возвращался к наложницам, славя праведного Лота за то, что у него такая праведная жена. Жена Лотова весила ровно пуд после того, как превратилась в соляной столп. Потому появилась пословица-иносказание: «Я с ним пуд соли съел». И все понимали, о чем на самом деле шла речь.

Якунин. Сразу после путча Пономарев привел к нам Гайдара и Чубайса. Они сидели, как школьники, а мы спрашивали, что они собираются делать, если войдут в правительство. Тем временем к Ельцину привели Святослава Федорова, и была опасность, что назначат его. Ельцин вызвал нас для консультации. Мы сели за стол. И тут я вдруг почему-то стал кричать и даже бить кулаком по столу: «Если вы не назначите Гайдара, Демократический союз уйдет в оппозицию! Имейте это в виду!»

Ельцин. Хорошо, мы примем к сведению ваше мнение.

Якунин. Через два часа премьером был назначен Гайдар. А Ельцин говорил мне. «Глеб Палыч, обращайтесь, приходите ко мне в любое время». Но вскоре он запил, и все подступы блокировал Коржаков.

Мария Федоровна. Стали меня таскать на политзанятия. И вручили брошюру Маркса. Я им говорю:
— Кто это переводил?
— А что такое?
— Здесь написано: «Борьба борьбуется борьбою».
— Это диалектика.
— Это просто галиматья, безграмотный перевод!

Маркс. Жизнь — это борьба.

Путин. Тэквандо. Вот встретились на ковре, поклонились, а могли бы просто в лоб дать.

Я. Мы с Леной в последние годы часто ходили в гости по очереди то к маме, то к Марии Федоровне. Но иногда совмещали посещения. Однажды после мамы пришли к Марии Федоровне.
— Бабушка Маня, мы сегодня не голодны. Мы к вам от мамы.

Мария Федоровна. Конечно! Наелись там всего жирного.

Алла Демкова (песня на выпускном вечере 68-ой школы г. Казани, 1960 г.).

Ветер стучит в нашей комнате,
В окнах сквозит синева,
Слушайте, люди, но помните
Эти простые слова.
Найдешь любовь — храни ее,
Пусть она тебе светит в пути.
Смотри не оброни ее,
Потому что другой не найти.
Жаль, что когда-то не знали мы
Истины этой простой,
Жаль, что любовь потеряли мы
Давней ненастной порой.
Найдешь любовь — храни ее...

Рабинович. В 69 лет я могу сказать, что, при всей любви к еврейскому народу, считаю, что национальность не главное.

Сослуживец. Конечно! К тому же, хоть ты и Рабинович, но мама у тебя русская.

Рабинович. У меня мама русская? Ничего подобного. У меня... у меня нормальная мама.

Аза Алибековна Тахо-Годи (принимает экзамен у студентки Литинститута). Расскажите о праздновании фаллического культа в Древней Греции.

Студентка. Греческие девушки шли на праздник с цветущими фаллосами в руках.

Тахо-Годи. С какими?

Студентка. Одни несли цветущие фаллосы, другие с уже созревшими плодами.

Студент Литинститута. Я нашел стихи обалденной немецкой поэтессы — Марии Рильке.

И вышел вешатель вешать. И вот одного он повесил вкривь, а другого вкось, а третьего прямо. И все сказали: «Раньше он вешал вкривь и вкось, а теперь он вешает прямо». Но от этого никому не легче: ни тем, кого он повесил, ни тем, для кого он повесил. Ни тому, кого он повесил вкось, ни тому, кого он повесил вкривь, ни тому, кого он повесил прямо. И никто не сказал спасибо вешателю за его нелегкий труд. А ведь он так старался повесить прямо.

Машинский (берет с лотка огурец, нюхает). А они у вас свежие?

Продавец. Да разве огурец может быть несвежий?

Машинский. А сколько стоит?

Продавец. 3 рубля 60 копеек.

Машинский (кладет огурец обратно). Несвежий.

Продавец (шепотом). Жидовская морда.

Розалия Давыдовна, жена Машинского (на теплоходе в ресторане). У вас есть какое-нибудь пирожное?

Официантка. Нет.

Розалия Давыдовна. А сдоба?

Официантка. Нет.

Розалия Давыдовна. А вафли?

Официантка. Нет.

Розалия Давыдовна. Ну, хоть какое-нибудь печенье?

Официантка. Нет.

Розалия Давыдовна. Ну, тогда принесите хотя бы хлеба.

Официантка. Хлеб кончился и до конца рейса не будет.

Розалия Давыдовна. И что же у вас есть?

Официантка. Сметана, только несвежая.

Я. После вкушения сметаны весь дальнейший рейс сопровождался поносом.

Поэт Виль Мустафин (стихи 1962 г.).

Вы ночью отцов расстреливали,
А утром мам.
А после нас по детдомам.
Там цветов кадушки,
Там для слез подушки,
Красота,
Тар-та-та-та-та.
А вы? Вы «за» были.
Вы забыли,
Как вами,
Как в живот ногами,
Били.

Вовка.

Я опять сижу в окопах
И имею бледный вид.
У меня замерзла ж...,
Это значит — моросит.
Дождик, дождик...
Мы не сеем и не пашем,
Не валяем дурака,
С колокольни х...м машем —
Разгоняем облака.
Дождик, дождик...
Как в колхозе «Красный лапоть»
Бригадир наряд дает:
«Вы ходите на работу,
в ж...у е...ный народ!»
Дождик, дождик...

Александр Лазаревич. «Философ Зарума обрезал себе ресницы, чтобы не спать. Из них выросло чайное дерево. С тех пор чай отгоняет сон».

Учитель (школьнице). Да что тебя, сахаром не кормят, что ли? Ничего не соображаешь.

Школьница (понурив голову). Не кормят.

Учитель. Кто съел мел? Я спрашиваю, кто съел мел?

Я. Мел регулярно съедали все. В организмах школьников не хватало кальция.

Песня.

Позвони мне, позвони,
Даже если х... не встанет,
Все равно счастливым станет,
Позвони мне позвони...

Стих.

Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто на урок приносит бутерброды.

Песня.

Если вас учитель выгонит из класса,
Если вам не в радость светлый коридор,
Вы в буфет зайдите, пирожок купите,
Пирожок с повидлом — это очень хорошо.
И улыбка, без сомненья,
Вдруг коснется ваших глаз,
И хорошее настроение
Не покинет больше вас.

Учитель. Кто выпил чернила? Я спрашиваю, кто выпил чернила?

Я. Чернила тоже пили. Все понемногу и все по очереди, а иногда за компанию.

Учитель. У всех фиолетовые губы, как у покойников. Постыдились бы слегка.

Анекдот. Встречаются две подруги.
— Ты почему опоздала?
— Понимаешь, я на улице встретила своего гинеколога.
— И он что, узнал тебя в лицо?

Песня (50-е годы).

Что за прекрасная земля
вокруг залива Коктебля —
совхозы, б..., колхозы, б..., природа.
Но портят эту красоту сюда приехавшие ту-
неядцы, б..., моральные уроды.
Спит тунеядец под кустом,
не занимается трудом
и спортом, б..., и спортом, б..., и спортом.
Нет идеалом никаких,
одна девчонка на троих
и шорты, б..., и шорты, б..., и шорты.
Вид у девчонки страшно гол,
куда же смотрит комсомол
и школа, б..., и школа, б..., и школа.
Один купальник лишь на ней,
а под купальником, ей-ей,
Все голо, б..., все голо, б..., все голо.
Сегодня парень водку пьет,
а завтра планы продает
Родного, б..., советского завода.
Сегодня парень в бороде,
а завтра где — в НКВДе.
Свобода, б..., свобода, б..., свобода.

Присказка.

Шел я лесом, песню пел.
На меня медведь насел.
Я хотел его обнять,
Он сказал: «Е...на мать!»

Александра Павловна. Вот фреска страшного суда. Грешники жарятся в аду. Но понимать надо символически. Адский огонь — это муки совести.

Котик. А как понимать само воскресение? Ведь мертвые выходят из земли, из воды, из огня и даже из пасти зверя живыми и невредимыми.

Александра Павловна. Это символ духовного возрождения. На самом деле умершие не воскреснут.

Котик. А Христос?

Александра Павловна. Это, конечно, сказка.

Я. Не знаю, как там после смерти, а при жизни умершие воскресают и становятся все более близкими и реальными. Меня не интересует, что там после смерти. Мне важно, что здесь и сейчас.

Иоанн Златоуст. Христос воскрес, и нет ни одного мертвого во гробах.

Епископ Сергий. Это он хватанул. Как же ни одного мертвого, если все кладбища забиты?

Я. Кладбища забиты телами убитых, а воскресают их души. И воскресают в нас.

Юрий Любимов. Опять оптимизм?

Я. Простите великодушно, больше не буду.

Любимов. То-то.

Надежда Владимировна. Костенька! Я что-то не пойму. Я воскресла или не воскресла?

Я. Пока я жив, ты жива. А когда меня не будет, останется эта пьеса. И каждый раз, когда ее будут читать и слушать, мы все будем воскресать.

Александр Лазаревич. Вот это и есть настоящий театр. Театр начинается не с буфета, а с воскресения.

Я. А вечная жизнь продолжается на сцене.

Любимов. А уже со сцены плавно переходит в фойе, в буфет, в метро, в троллейбус.

Я. В жигули, в тойоты, в мерседесы.

Любимов. Ну, это уж вы хватили. В жигули куда ни шло, а в тойоты — это уж слишком.

Александр Лазаревич и Лев Толстой. А надежней всего пешком.

Я. По-вашему, чем меньше скорость, тем ближе к вечности.

Любимов. Вот именно! Тише едешь — дальше будешь. Так что, пожалуйста, расходитесь тихо. Можете включить ваши телефоны и пейджеры. И умоляю вас, не оставляйте жевательную резинку на спинках кресел.